Ну что же, будем ждать! Не сегодня — так завтра…
С. КУРОВСКИЙ,
юнга, моторист БМО-531
Две вахты в сентябре
Штормило. Волны накатывались на открытый рейд Лавенсари, и корабли словно кланялись им. Наш БМО-531 стоял на бочке. После вечернего чая я и Володя Горбатев решили сходить в носовой кубрик, навестить нашего друга Митю Саенко. На палубе завывал ветер, сек противный холодный дождь. Мы поспешили, как могли, и через минуту уже нырнули в люк, спустились в кубрик.
— Привет мотористам! — раздалось откуда-то из угла. — А кореш-то ваш на вахте…
— Где? — спросил Володя.
— Сейчас услышите.
И, точно по команде, раздался легкий удар по палубе, и сразу же посыпалась дробь чечетки.
— «С берез не слышен»? — узнал я голос старшины 2-й статьи Павла Амеличева, командира отделения сигнальщиков.
— Угадал.
— Ну что стоите, юнги? Концерт только начинается, давайте, присаживайтесь, — предложил Павел. — Вон ваш друг слушает, Вольт. — Так на катере звали юнгу-электрика Володю Володькова.
Но послушать концерт нам не удалось: по всем кубрикам прозвучала трель колоколов громкого боя.
— Боевая тревога, корабль экстренно к бою и походу приготовить!
Мы с Володей бросились по трапу наверх и уже через минуту стояли у своих двигателей, готовили их к запуску. А еще через минуту-другую уже докладывали своему старшине Федору Шелковникову обо всем, что в таких случаях полагается…
Звякнули машинные телеграфы: «Товсь!» И почти тотчас команда: «Вперед, малый». Я нажал рукоятку реверса… И тут раздался какой-то непонятный грохот, и катер затрясло. Я тут же вернул реверс в нейтральное положение, но было поздно. Правый винт что-то царапнуло. Шелковников, обычно веселый и жизнерадостный, вдруг выругался, не к месту вспомнил, что послезавтра в дозор.
Через несколько минут в моторный отсек прибежал мичман Степан Гайдай. Он приказал Шелковникову отправить нас на палубу, помогать верхней команде.
— Здесь сами останемся, — сказал он Феде.
Потрудились мы немало, но успешно: сняли катер с камней, изо всех сил упираясь в грунт футштоками и отпорными крюками, запустили «канитель» и отошли от опасного места. С рассветом катер подняли на стенку.
Работы оказалось немного, и уже после обеда МБО-531 снова покачивался на воде, пополнялся всем, чем положено, запасами топлива. Экипаж готовился к заступлению в дозор.
Около шести часов вечера дежурный по кораблю объявил «большой сбор». На ют пришел капитан-лейтенант Алексей Беребера. Усталое лицо, опущенные плечи. Даже мичманка сидела на его голове не столь фасонисто, как обычно. Чувствовалось — командир чем-то недоволен.
— Вот что значит потерять бдительность. Юнга Саенко до того увлекся танцами, что не углядел, как оборвался швартов, заведенный на бочку. А когда увидел, что нас песет на каменную гряду, было уже поздно. Говорю об этом потому, что завтра катер уходит в дозор, где от каждого из нас потребуется двойная бдительность. Вражеские подводные лодки охотятся не только за крупными кораблями, но и за катерами.
Остров Нерва расположен на полпути между Лавенсари и северным берегом Финского залива. У острова — линия парного дозора. Сентябрьское море усердно качало нас на этой самой линии восемь суток подряд, не давая никакого продыха. Все не просто устали — измучились от качки. БМО корабль невелик, его по только качает море, но и заливает холодной соленой водой. В любой момент можно ожидать встречи с врагом. Вот почему экипаж в одежде, штормовках и капковых бушлатах. И конечно, в сапогах. Разуться нельзя, а сапожищи оттягивают ноги так, что они, того и гляди, отвалятся.
На девятые сутки море успокоилось, и нам представилась возможность впервые нормально поесть и немного отдохнуть. Но отдых получился, на удивление, коротким. Едва я смежил веки, как раздался сигнал боевой тревоги, прозвучала команда: «Атака подводной лодки глубинными бомбами!» Отдыхали мы с Володей Горбашевым в моторном отсеке, на кошме — вскочить на ноги было делом секундным. Запустить двигатель — дело привычное. Катер взял с места самый полный и резко накренился на борт на крутом повороте. Менее чем через полминуты мы услыхали характерный мощный удар в корпус катера, грохот разрыва одной БГБ — большой глубинной бомбы, второй, третьей…
Как потом рассказывал мичман Гайдай, получилось здорово. Во-первых, в зыбком полусвете наступающих вечерних сумерек командир отделения сигнальщиков старшина 2-й статьи Павел Амеличев обнаружил след торпеды, шедший в сторону БМО-531. Он тут же доложил об этом капитан-лейтенанту Беребере, который сидел в рубочном люке. Но еще один человек увидел след. Это был наш командир отделения Федя Шелковников. А кроме того, услышав, что сигнальщик докладывает об обнаруженной торпеде командиру катера, Шелковников прыгнул в машинный люк, поднял нас, и корабль вовремя дал ход. Короче говоря, торпеда прошла мимо БМО-531. И тогда настала наша очередь бить врага!