— За мной, пехота! — крикнула она удивительно громким голосом.
Федор Баранов и юнга Николай Гавриш тоже спрыгнули за борт. Стоя по пояс в холодной воде, они держали сходню. Остальные во главе с Громом помогали выгружать пулеметы и ящики с патронами.
Последним на берег выпрыгнул командир полка.
— Счастливого плавания, моряки! — крикнул он на прощание.
Мы тут же убрали сходню и стали отходить. Пулеметные очереди, направленные с высокого откоса, вспарывали воду вокруг катера. В воду шлепались мины, и их осколки, противно свистя, летели над головами.
— Товарищ гвардии мичман! Шхуна, справа девяносто градусов, терпит бедствие!
— Правь на шхуну! — приказал я Ивану Корнышеву. — Сейчас мы ее придавим к берегу бортом.
Иван сразу понял маневр. Шхуну мы прижали бортом к берегу. Баранов с Громом перескочили на ее палубу, помогли с выгрузкой сорокапятки, противотанкового орудия. Красноармейцы тут же на берегу откинули станины, уперли сошники в прибрежный песок, вогнали снаряд в казенник, и над побережьем грохнул выстрел.
Катер отошел, и снова над нами засвистели пули и осколки. Опять рядом вставали разрывы снарядов. Пелена удушливого дыма и пороховой гари поползла над морем, над катером. Но мы уже были далеко от места высадки десанта…
Давно уже поздний осенний рассвет встал над морем, давно уже все отлично просматривалось и, кстати, простреливалось. Но нам везло: катер три раза подходил к берегу и не получил ни одной дырки в корпусе и надстройке, не имел ни одного раненого как в экипаже, так и из десантников… Об этом я думал, когда в последний раз отходил и в шестой раз вода вокруг катера кипела и пенилась от пуль, от разрывов снарядов и мин.
Думал и, как говорится, сглазил. Резкий удар под кормой подкинул катер, следом из машинного отделения по переговорной трубе доложили:
— Заклинило правый вал, двигатель заглох!
Сразу все стало ясным. Напоролись-таки на один из чертовых камней, едва прикрытых водой!.. Под одним мотором дошли до внешнего рейда. Там на «малом охотнике» держал свой флаг командующий штабом операций на море контр-адмирал Святов.
Мы подошли к борту МО. Я доложил о том, что произошло, и получил приказ лечь в дрейф.
Э. РОВЕНСКИЙ,
инженер-капитан 3-го ранга, дивизионный механик
Удача
На острове Эзель развернулись бои. Сопротивление противника, который обладал численным преимуществом в людях и боевой технике, все возрастало. Враг заблаговременно подготовил позиции, заминировал подступы к ним. По этим причинам сухопутный фронт требовал переброски на остров не только войск, но и тяжелой боевой техники, реактивного оружия. Перевозили все это на сооруженных инженерными частями армии больших плашкоутах, собранных из спаренных понтонов, скрепленных деревянными брусьями в виде пастила. На них грузились «катюши» и «андрюши», танки Т-34 и самоходные орудия САУ-100, в них имелась особенная нужда.
Буксировали такие плашкоуты и катера нашего дивизиона. Мы ходили от Виртсу в Койвисто, что на острове Муху. Здесь техника «сходила на берег», чтобы по дамбе, соединяющей острова Муху и Эзель, направиться прямо в бой. Погода с каждым днем становилась все хуже. Штормы не прекращались. Из-за них снизилась интенсивность работы «моста» по переброске столь нужной фронту техники. Катера-«каэмки» просто не имели сил «выгребать» на волну с тяжелым плашкоутом на буксире.
Но однажды удача улыбнулась нам. Рано утром с пирса Виртсумы увидели, что штормовое море песет в пашу сторону какой-то огромный предмет ярко-красного цвета. Вскоре мы разглядели в бинокли, что это понтон от большого плавучего крана. Я как раз оставался за комдива и принял решение обследовать «эту штуку», как выразился командир одного из наших катеров, старшина 1-й статьи Шлыков.
— Ну, раз ты предложил, то тебе и идти, — как бы между прочим заметил я.
Пока мы обсуждали, как быть, пришел контр-адмирал Святов и приказал очистить пирс от лишних людей и катеров, что и было тут же исполнено.
Вскоре Шлыков вернулся и доложил, что понтон в порядке, людей на нем нет. Оставалось одно — прибуксировать его к берегу: с попутным ветром и при участии нескольких наших катеров мы достаточно быстро справились с делом. И тут на пирс прибыл командир ОВРа ТМОР капитан 1-го ранга Гуськов. Поинтересовался, что к чему, и тут же приказал мне лично осмотреть понтон, выяснить, не является ли он вражеской «ловушкой». Если все будет нормально, сделать расчет, сколько танков, самоходок или других грузов представляется возможным погрузить на палубу понтона. Срок на осмотр и расчеты — два часа.