— Стоп машины. Рулевой, ложимся на обратный курс.
Посредник внимательно прислушивался к разговору командира с подчиненными, но молчал. Колесов, когда поворачивался в его сторону, поеживался. Пословица «На войне, как на войне» к нынешней ситуации никак не подходила. На войне посредников не было, а этому ничего не стоило сейчас вывести из строя ну если не весь экипаж, то половину уж точно. Всего несколькими словами. Потому и пробирался неприятный холодок в душу командира: а вдруг и он, Колесов, окажется в числе выбывших? За подчиненных был уверен, но чем черт не шутит, когда бог спит!..
Посредник безмолвствовал. И если бы Колесов мог читать сейчас мысли своего мучителя, то наверняка от радости бы засмеялся. В полный голос. Полной грудью. Офицер штаба уже отметил про себя грамотные действия не только экипажа катера, но и его командира — старшего лейтенанта Колесова. Но это все было пока мысленно. Окончательный итог подведет атака, если, конечно, она состоится. Время — вещь неосязаемая, но чувствительная и конкретная. И сейчас оно работало не на экипаж. Пока…
Командир противолодочного спустился в рубку акустиков. Старшина 2-й статьи Виктор Широкий виновато посмотрел на Колесова. В глазах моряка офицер прочитал: «Все, что мог, делал, товарищ командир».
— Сейчас, Широкий, от вас требуется предельная внимательность. Слушать вот по этим углам. При обнаружении цели имейте в виду, что она сразу же станет менять курс, скорость, глубину…
— Мне бы ее только «зацепить», — проговорил старшина. — А там она никуда не денется.
— Вот и хорошо. Только не спеши говорить «гоп».
Катер лег на обратный курс. Несмотря на холод, Колесов снял рукавицы, откинул капюшон реглана. Поручни ограждения сжал руками так, что побелели костяшки пальцев. По расчетам, если предположение его окажется правильным, акустик обнаружит подводную лодку через десять — двенадцать минут. Взглянул на часы. Секундная стрелка, словно издеваясь, медленно-медленно перепрыгивала с деления на деление. Акустики молчат, хотя доклад уже должен поступить. Главное — спокойствие.
— Горизонт чист.
И тут же долгожданное:
— Эхо по пеленгу… Дистанция…
«Сейчас начнется, — весело подумал офицер. — Ох и пляска будет! Это уже хорошо, это по мне. Вот грамотеи так грамотеи! И как я раньше не раскусил их «орешек». Теперь мне и черт, а точнее посредник, не страшен. Вот случай, когда можно цыплят по осени считать».
А из рубки акустиков все неслось и неслось:
— Протяженность цели… Предполагаю контакт с подводной лодкой. Пеленг на цель меняется вправо… Дистанция увеличивается…
«Нет, братцы-подводники. Вы в силках. Трудно вам будет от нас уйти. И так достаточно за нос поводили», — размышлял про себя Колесов.
— Учебная тревога!
Теперь предстояло главное: определить, какой способ атаки выбрать и какое оружие использовать. Командир противолодочного решил действовать наверняка — торпедный залп и бомбовый удар. На скользкой палубе у торпедного аппарата уже колдовал матрос Виктор Карасенко. Противолодочный лег на боевой курс.
— Торпедная атака! Атака подводной лодки.
Эта команда заставляет собраться всех — и молодого матроса, и уже опытного воина. Каждый из них хорошо понимает: торпедная атака — это плод усилий всего экипажа, результат их специальной и морской выучки. Вот почему в такие моменты все моряки сосредоточены и даже немного суровы. На лице каждого решительность, жестокость. Люди, техника словно сливаются в одно целое, чтобы через несколько секунд по короткой, но хлесткой команде перевести дыхание.
— Пли!
Сигарообразное тело торпеды мягко коснулось воды. Поднялся фейерверк брызг, и торпеда тотчас же исчезла в зеленовато-изумрудной волне, несясь навстречу «противнику». А противолодочный ложился уже на новый боевой курс. Теперь предстояло бомбометание. Черные, словно бочки, глубинные бомбы одна за другой скатывались с палубы и исчезали в кипящем буруне.
— Кажись, дело сделано, штурман.
Малиновский серьезно поглядел на командира и, повернув голову через левое плечо, сделал вид, что верит в приметы и боится сглазить.
— Опоздали, раньше надо было это делать, — засмеялся Колесов.
Засмеялся и штурман. Он смотрел на командира и радовался за него. Молодо, но не зелено. Есть у Колесова то, что моряки называют командирской интуицией или предвидением. Прошлый раз «купил» подводников тем, что застопорил машины, и они сами попали в капкан противолодочников. А чуть раньше рассчитал галсы так, что, как говорится, и мышь не проскочила бы. «Хотя при чем тут мышь? — улыбнулся своему сравнению штурман. — Надо же такое придумать».