У Леонида Соболева есть прекрасный рассказ. Он называется «Бешеная карьера» и повествует о том, как старший штурман линкора Андрей Петрович Трук вдруг остается за командующего флотом. Но в рассказе эта метаморфоза происходит со штурманом в результате розыгрыша со стороны товарищей. А со мной? Старший лейтенант на должности, которую полагается занимать капитану 1-го ранга… Подчиненные, которые превосходят своего начальника возрастом, опытом службы и количеством галунов на рукавах кителей… Иронические улыбки других флагманских специалистов, младший по званию из которых — капитан 2-го ранга… И все это в сложнейшей обстановке первых блокадных месяцев войны.
Но на войне как на войне. Я выполнял свои обязанности и мечтал о настоящей боевой работе, а не о продолжении службы в «высоком штабе» и на высокой должности. Поэтому, как только мне стало известно о гибели моего боевого товарища Ивана Крылова, я подал рапорт с просьбой назначить меня в ОВР.
Просьба была удовлетворена.
Командиром ОВРа был капитан 2-го ранга Абрам Михайлович Богданович. Знал его с сорок первого по совместной службе в МОЛиОР. Но когда я вошел в его каюту и представился по поводу назначения, мой новый начальник строго официально произнес:
— Принимайте дела и обязанности и приступайте к работе.
— К исполнению обязанностей готов приступить тотчас, товарищ капитан второго ранга. Но прошу назначить комиссию по приему дел и штурманского имущества.
— Что за новости? Война, а вы о какой-то комиссии, — и поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен.
Но я не согласился, объяснив, что документы находятся не только в сейфе флагштурмана или секретной части, но и у исполнителей тоже.
— Соберете, — бросил недовольно.
— Никак нет, прошу назначить, — ответил я и подумал, что это вызовет недовольство командира ОВРа.
— Хорошо. Даю вам двое суток, а там посмотрим. — В его карих с лукавинкой глазах, как мне показалось, мелькнул огонек.
Многое я слышал о Богдановиче, да и сам знал о том, что, не кланяясь разрывам, он шагал по дамбе Морканала под обстрелом и бомбежкой. О том, как ходил в дозоры на «каэмках» и МО. Я узнал, что его слабостью была подчеркнутая любовь к смелым людям, таким, как Вадим Чудов, Игорь Климчинский, Григорий Смелков, Григорий Рогатко, как мой предшественник Иван Крылов, как старшина 2-й статьи Валентин Яковлев, краснофлотцы Олег Мясоедов, Яков Репетей… Но было у командира ОВРа еще одно — откровенное презрение к тем, кто в трудную минуту мог проявить слабость. Никаких оправданий Богданович не принимал.
— Я вами недоволен, — произносил он тихо.
Как правило, человек, получивший такой выговор, понимал, что скоро ему придется менять место службы.
Слышал я, что Богданович — волевой и умный командир, хорошо знает военно-морскую тактику и хорошо разбирается в вопросах оперативного искусства, легко ориентируется в боевой обстановке и всегда четко формулирует боевую задачу. Я понимал, что на новом месте надо завоевывать деловой авторитет, и твердо знал, что на меня станут смотреть не то чтобы особо — с пристрастием: «Как-то он себя после Крылова покажет?»
А Ивана Васильевича в штабе ОВРа помнили как отличного товарища, как опытного штурмана. В течение 30 дней после его гибели место Крылова в кают-компании никто не занимал, на обеденном столе одиноко поблескивали пустые тарелки… Я уважал Крылова, и эта добрая память о нем была приятна.
Обстановка, в которой действовал ОВР, была чрезвычайно сложной: в районе Урицк — Петергоф противник не просто вышел на берег, но к юго-западной окраине города, к Морканалу. Это определяло опасность как высадки десанта со стороны залива, так и блокады всех путей к Кронштадту, Ораниенбауму и далее. Велика была опасность атак фашистскими торпедными катерами наших кораблей как в Невской губе, так и в Неве. Особо опасным было зимнее время. Ибо вся Невская губа превращалась в сухопутную линию фронта, и немцы могли предпринять попытку атаки города по льду. ОВР обязан был прикрыть город со стороны моря от всех этих и других опасностей — задача не из простых. Выполнение ее требовало отлично налаженной боевой и организаторской работы, грамотных оперативных и тактических решений и установок. Их-то и разрабатывал штаб ОВРа. Но это были не просто «руководящие указания» — специалисты штаба принимали самое непосредственное участие в проведении каждой из операций. Все, начиная с командира Богдановича и комиссара Усанкина, выходили на кораблях, которые несли дозоры, обеспечивали переходы конвоев, участвовали в боевом тралении и высадке десантов, ходили на лед с Отрядом зимней обороны…