Гусляры
Октябрьским хмурым утром БТЩ Т-210 уходил на Лавенсари. Шел он в составе конвоя — сразу за его тралом стучала дизелями подводная лодка, и это нас очень волновало. Нас — артистов ансамбля гусляров, который незадолго до этого выступал у подводников: всем очень хотелось знать, какая это лодка идет, кто там командир и комиссар — не из числа ли наших друзей.
— А еще флота гусляры! — возмущался приставленный к нам, как мы понимали, «для общего руководства» военном дивизиона БТЩ Карп Михайлович Гавриш, высокий и тощий человек с сердитым сейчас лицом. — Эти же сведения составляют военную тайну. А вы…
Что он далее хотел сказать, не знаю. Но насчет лодки я велела своим ребятам и девочкам молчать. Велела, но мне думалось, что Гавриш мог бы с нами обойтись поделикатнее: уже год — с той поры, когда ансамбль в первый раз выступал в Кронштадте, — продолжалось наше знакомство.
Да, это происходило в октябре 1941 года. Тогда наш и несколько других ансамблей отправили в Кронштадт. Здесь артистов разместили в общежитии при Доме флота «по подразделениям» — то есть по коллективам. Встречали нас «на уровне» — краснофлотские койки в два яруса, занавешенные окна.
— Располагайтесь, — сказал начальник Дома флота. — Первый концерт в девять ноль-ноль, так что спать!
Утро выдалось туманным, хмурым и довольно холодным. Мы вышли на мокрую улицу, под мокрые деревья, к мокрому памятнику первому исследователю Новой Земли Пахтусову и сбились в кучу, поеживаясь от этой мокроты.
— Ну что за вид? — Перед нами стоял сам начальник Дома флота. — Вы же почти военные люди, к тому же флотские. А ну-ка, принять бравый вид и — грудь колесом!
— Нам нельзя! — перебила начальника бойкая Нина Окунева, наша танцовщица. — Строй неровный получится.
Девочки засмеялись.
— Белова! О чем говорит этот детский сад перед концертом, о чем думает?
Конечно, это был «детский сад»: взрослых в ансамбле нашем имелось лишь два человека — я и художественный руководитель Иван Цаплин, баянист-аккомпаниатор и мастер игры на гуслях. Остальные — «до шестнадцати».
— Правильно думают перед концертом — о хорошем настроении, — и дала команду: — На ре-мень!
Гусли у моих ребят были в матерчатых чехлах, они носили их на ремне, как краснофлотцы винтовку…
Первый концерт на эсминце «Гордый». Корабль только что вернулся из боевого похода. Он стоял невдалеке от притопленного «Марата», кормой к стенке, с уткнувшимися в нависший над гаванью туман зенитками, возле которых находились моряки.
Мы остановились на корме и, прижавшись к леерам, рассматривали орудие — краска на нем обгорела… Наконец, появились начальник Дома флота и с ним какой-то командир.
— Комиссар эскадренного миноносца «Гордый» Дмитрий Иванович Сахно, — представился он. — Прошу следовать за мной.
Моряки сидели везде — на развернутом поперек корабля торпедном аппарате, на надстройке, у трубы. Стояли на палубе. Были зрители и на «Марате». Рядом стоял еще какой-то корабль, поменьше «Гордого», на нем тоже «полный зал». Я спросила комиссара Сахно, что это такое. Он понял и, улыбнувшись, ответил:
— БТЩ, базовый тральщик. Моряки, правда, чаще зовут такие корабли «быстроходными тральщиками», и в этом есть резон.
Тогда я пропустила все это — видела, девочки и мальчики немного трусят перед концертом. Да и сама волновалась изрядно: как-то примут нас моряки? Однако деваться некуда, объявила:
— Русская народная песня «Выйду ль я на реченьку…».
Первый экзамен мы выдержали блестяще. Отметкой за него были горячие аплодисменты зрителей.
…Год пробежал незаметно, и вот ансамбль уже держит путь на Лавенсари. Первый раз по-настоящему вышел в море на настоящем боевом корабле, на БТЩ, которым командует старший лейтенант Михаил Павлович Ефимов. Мы оставили реквизит во втором кубрике, где нас разместили, и вышли на палубу.
Почти сразу после выхода из гавани моряки поставили трал; мы стояли, прижавшись к кормовой мачте, и наблюдали, как пошел за корму трос, как посыпались буйки… Нелегким оказался этот боевой поход. Едва конвой миновал Шепелевский маяк, появились вражеские артиллерийские катера, открыли огонь.
Уже совсем стемнело. Залив озарялся лишь орудийными вспышками. Стрельба не утихала. Невдалеке от нас разрывались вражеские снаряды.
— Это что за явление? — По палубе в нашу сторону направлялся Гавриш. — Марш вниз, и быстро!
Вразнобой объяснили, что уже бывали под огнем и знаем, что в таких случаях надо делать.
— Да ну-у? — засмеялся Гавриш. — И что же мы умеем?