— Неясно, как будет с дымом: его может сорвать потоком воздуха от винта.
В общем, отпал и этот вариант.
— Надо делать штатную аппаратуру с использованием морских дымшашек, — заметил Николай Николаевич. — Давайте еще думать.
Как-то комдив зашел в комнату, выделенную нашему КБ. Там он застал Успенского.
— Не спал? — спросил Амелько.
Гурий покачал головой.
— Кажется, нашел, товарищ капитан третьего ранга. — И он развернул большой лист ватмана. — Смотрите: четыре морские дымшашки ставим в трубу-контейнер через отверстия, что сверху. К запальному курку — привод, который уходит в сани. Привод закрепили, крышки на отверстиях закрыли. Надо запустить шашку — химик ручку привода дернул — готово!
Амелько внимательно слушал, рассматривал чертеж.
— Контейнеры крепятся к саням на пилонах, как я понял?
— Так точно. И еще: контейнеры при таком расположении будут вроде аэродинамических труб. Тяга же, создаваемая винтом, обеспечит плотную завесу.
— И менять шашки просто! — одобрил Амелько. — Ну какой же ты, Гурий, умница! Одно слово — молодец! А теперь — отдых.
Через несколько дней первые аэросани были готовы. Правда, кое-что пришлось доработать: укрепить кузов и обшить его асбестом против контейнеров, ибо дымшашки в работе раскалялись почти докрасна и контейнеры сильно нагревались.
И вот ходовые испытания. Аэросани перегнаны в район Комсомольских ворот, что за Северным крепостным валом. Здесь один из выездов на ледовую трассу… На востоке брезжил рассвет, а чистое февральское небо предвещало солнечный день.
Проверены механизмы, прогрет мотор. Все готово к работе. Командир лейтенант Довженко уже на своем месте, протирает меховой рукавицей пней со стекла. Мы с механиком-водителем Алексеем Федоровым в последний раз осматриваем дымаппаратуру.
Леша тихо посмеивается:
— Ну что, радист, руку не сорвал? Это тебе не на ключе постукивать!
— Пока нет, — в тон отвечаю я. — И потом, подумаешь, восемь шашек по двадцать килограммов! И не сразу, а по одной.
— Только этим и спасаешься, — смеется Леша, потирая замерзшие от холодного металла руки.
— По местам! — слышим мы команду лейтенанта.
Над трассой встали первые всплески разрывов.
Сейчас пойдем. И хотя мы сами делали эту аппаратуру, сами ее испытывали, волнуемся изрядно: как-то все получится? Хлопнув пару раз, начал работать мотор. Пошли! Через несколько минут машина должна выскочить на «малую дорогу жизни».
— Дым! — приказал Довженко.
— Есть дым! — ответил я и резко дернул ручки привода с обоих бортов. И тут же бросился к турели, посмотреть. Легкий дымок взвился за контейнерами. Довженко приказал увеличить ход. Аэросани вихрем мчались по трассе, теперь за ними вставала высокая плотная стена дымзавесы. Теряя цель, противник рассвирепел: тяжелые снаряды стали ложиться по нашему курсу, справа и слева от саней. Лейтенант то и дело менял направление и скорость… Машину кидало на неровностях льда, на трещинах. До Лисьего Носа хватило четырех шашек. Вторая половина ушла на обратный путь.
ВРЕМЯ НАДЕЖД
С норда над заливом нависала россыпь островов. На большинстве — батареи и аэродромы. Как от гвоздя в ботинке, достается нам от тяжелой батареи на острове Соммерс. А там еще Гогланд, Родшер и два Тютерса, Большой и Малый…
Но в их гущу вонзилась стрела из трех наших: Лавенсари, Сескара и Пеннисари, протянулась цепочкой далеко на вест. И если Соммерс для нас гвоздь в ботинке, то Лавенсари для них — клинок, вошедший в сердце немецкой обороны. А в тылу у нас остров Котлин и на нем Кронштадт — всему основа!
«…В Финском заливе 13 катеров противника напали на два наших дозорных катера. Советские моряки вступили в бой с численно превосходящими силами врага, потопили два и повредили один катер противника. Остальные вражеские катера поспешно отошли под прикрытие финских береговых батарей. Наши катера вернулись на свою базу» (от Советского информбюро. Вечернее сообщение 25 мая 1943 года).
Противолодочная сеть. Она стоит стеной в сумраке глубин. Якоря и кошки прижимают ее нижнюю шкаторину к грунту. Становые буи и стеклянные шары на верхней шкаторине поддерживают всю сеть в вертикальном, относительно грунта, положении. Тонкие стальные тросы, сплетенные в крупные, 3,5 на 3,5 метра, квадраты, составляют ее основу.
Подводная лодка идет бесшумно. Электромоторы вращают винты. Горизонтальные рули в носовой и кормовой оконечностях корпуса держат ее на строго определенной глубине. Закрыты герметичными дульными пробками пушки. Закрыты герметичными крышками репитеры гирокомпасов. Перископы опущены в шахты, которые лишь немного возвышаются над рубкой. Курс выверен и точен. И только одного не знает командир, что на его пути противолодочная сеть. Подводный корабль входит в ее полотнища, тросы обтягивают лодку. Цепляются за рубку, за верхушки шахт перископов, за рули. Каждый трос закреплен к шкаторинам стальным «загибом», разгибающимся при определенном усилии. Это усилие достигает не всех «загибов», и тросы эти тянут шкаторины, тянут другие тросы, соединяющие верхнюю и нижнюю шкаторину; в середину этих тросов «вставлены» подрывные патроны, прикрепленные разрезными скобами. Патронов четыре. Когда натяжение тросов достигнет поминала, сработают запалы и от них — подрывные патроны. Взрыв!