— Гордись: твое предложение по постановке сетей одобрено! — сказал комдив, едва они вошли в каюту.
— Внял, — ответил Чернышев: теперь ему было ясно, чему улыбался комдив.
— Тогда другой вопрос: сколько у тебя противолодочных сетей и какие? Впрочем, наверное, лучше позвать Щеголева?
— И старшего политрука Лобкова, — в тон заметил Чернышев. — Пока мы будем заниматься подготовкой документов и прочего, он соберет коммунистов и комсомольцев, поставит им задачу. — Командир нажал кнопку звонка вызова рассыльного.
Оба прибыли минуты через две, но комдив не спешил с разговором.
— Подождем немного. Сейчас прибудет еще один человек, — снова улыбнулся он. — Вы, если память не изменяет, сетей не ставили с сорок первого?
— Так точно, — ответил Щеголев.
— Кое-что подзабыли. Да и народ с той поры у вас поменялся: кто в морскую пехоту, кто на новостроящиеся…
Раздался стук в дверь. Она отворилась, и в каюту вошел невысокого роста сутуловатый командир с белыми погонами капитана интендантской службы. Это был командир несамоходного сетевого заградителя СЗ-1 Михаил Григорьевич Галкин, известный на весь ОВР КМОР как знаменитый минных и сетевых дел мастер. За знания и опыт его уважали начальники и товарищи по службе. Но поэтому же, если Григорьич, как его звали в ОВРе, приходил с проверками, его опасались: спокойный и мягкий по натуре, он преображался, когда видел упущения в любимом деле. Галкин всегда находил способ устранения всяких неполадок и недостатков, простой и доступный до удивления. Но в любом случае без «фитиля» для конкретного виновника дело не обходилось.
— Ну вот теперь все. Обсудим задачу и решим, как лучше ее выполнить. — Поднялся капитан 3-го ранга Безукладников.
Сети, свернутые в бухты и завязанные смолеными кончиками, пропитанные черной смазкой, везли из хранилищ на пирс и подавали на корабль. Стеклянные поплавки были смонтированы по пяти в сетках из рыбацкой дели — льняного сетного полотна — и притянуты к верхней шкаторине. Поэтому бросать бухты сетей было никак нельзя и работа с ними становилась еще тяжелее и грязнее. Следовало стащить каждую бухту на палубу, разрезать шхимушгар, растянуть сеть. Потом «взять рифы» — подвязать сеть по высоте, с тем чтобы при постановке она точно встала на фарватер, на «свое» место, и не выглядывала поплавками из воды. Затем надо было сложить сеть гармошкой и тоже увязать, снова смотать в бухту и упрятать в трюм.
Не проще обстояло и с теми сетями, которые с 1941 года хранились в трюмах «Вятки». С ними надо было проделать все то же самое, вытащив их на палубу из трюма. Но справились. И тогда начался следующий этап: тяжелые якоря, весом по 300 килограммов каждый, похожие на больших черепах, у которых вместо лап колесики; якоря-кошки по 20 килограммов весом; становые металлические шары. Все это грузили по авралу, всем экипажем, с короткими перерывами на обед, на два-три часа отдыха. В последнюю очередь принимали на корабль тяжелые, по два пуда, подрывные патроны, окончательно снаряженные и потому опасные. Укладывали их в штатные крепления в погребе.
С приемкой сетей и принадлежностей к ним управились до срока.
Очередной день начался с тренировки. Сетевая партия встала по своим местам. На корму пришли командир и старший лейтенант Щеголев — командир БЧ-2-3. С берега по сходне спустился капитан Галкин. Он же сразу взял бразды правления в свои руки.
— Сетей не ставили сто лет, обязанности позабыли. Распустились… Запустили… — приговаривал он негромко. — Иван Сергеевич, где первое отделение?
— Здесь. Командир отделения старшина первой статьи Суслов.
— Суслов? — переспрашивал Галкин.
— Так точно.
— А расскажи-ка мне, Суслов, кто у тебя в отделении и чем заняты при постановке сетей?
Старшина рассказывает подробно и обстоятельно.
Галкин слушает, и все, кто стоит рядом, — командир Чернышев, Щеголев, старшина команды минеров главный старшина Иван Маркин.
— Ну ладно, ты знаешь. А они? — Галкин показывает на краснофлотцев.
— Давайте на выбор, любого, — спокойно отвечает Суслов.
Вскоре выясняется, что все краснофлотцы и старшины отлично знают свои обязанности, и Галкин успокаивается.
— Товарищ командир, — обращается он к Чернышеву, — сейчас бы покурить, а там еще раз, но все практически.
— Не только покурить, но и пообедать, — отвечает Борис Григорьевич. — Через десять минут распорядком дня предусмотрена приборка, а там бачковать время. Приглашаю тебя, Григорьич, в кают-компанию…