— След исчез! — доложил Аникин.
Посмотрели за борт снова, успокоились: очевидно, взрывы мин потревожили какое-то затопленное судно и течение тянуло соляровый след от него, а не от лодки. Но не успели мы с комдивом обменяться мнениями по этому поводу, как сзади раздался мощный взрыв. Все сразу повернулись в сторону кормы… Сердце у меня упало: МО-102 выкатывался из строя с большим креном на левый борт, к нему на помощь спешили торпедные катера из сил прикрытия. Катера МО продолжали следовать прежним курсом, ибо по наставлению так и полагалось: на минном поле не маневрируют, спасением пострадавших занимаются специально для сего назначенные корабли. Не прошло еще и двух минут, как между нами и МО-123 поднялся другой столб воды, и на вершине его, как нам виделось, парили дымшашки, какие-то предметы и куски дерева. Не успели перевести дух — новый взрыв, метрах в ста справа. Через мгновение МО-304 на полном ходу ворвался в водяной столб, падающий в море. На мостик, на палубу что-то сыпалось, водопад буквально придавил нас.
— Стоп моторы! — приказал Бочанов.
Рокот двигателей смолк, но МО-304 продолжал двигаться вперед по инерции и оказался у правого борта МО-123, который медленно погружался в море.
— Пришвартовать «сто двадцать третий» к левому борту! Аникин, команду сигнальщику — передать на МО-303, чтобы тот подходил к катеру Петролая с левого борта и как следует привязался! — Потом Бочанов повернулся и крикнул командиру МО-123 старшему лейтенанту Ивану Петролаю: — Сейчас мы пришлем тебе аварийную группу!
— Не надо, товарищ комдив. Справимся сами.
— Добро!
На мостик поднялись Ладинский и Елизаров. Вид у них был неважнецкий: при взрыве мины обоих контузило.
— Товарищ капитан первого ранга, думаю, мы сможем довести катер Петролая до Лавенсари, — доложил Бочанов.
— Доведем, — согласился Ладинский. — На ходу вода не так будет давить на кормовую переборку… Доведем!
И еще один взрыв над морем. Вновь подорвался МО-102. Личный состав с него сняли на торпедный катер. Тогда на флоте еще не знали о минах-ловушках, которые в 1943 году враг начал применять против наших катеров…
На Лавенсари стало известно о том, что Щ-303 сообщила в штаб флота о своем выходе на Гогландский плес, а также о просьбе Травкина встретить его к норд-осту от Большого Тютерса.
— Нет худа без добра, — подвел итог Бочанов. — Иван Травкин молодец, — хорошо, что он не всплыл: как бы мы его повели, что бы сталось с лодкой при таком-то повороте дел?
Седьмого июня в 21.30 отряд снова вышел с Лавенсари. Но на этот раз кроме катеров МО и торпедных катеров в его состав вошли еще пять БТЩ. Однако в точку рандеву, к Большому Тютерсу, идти с тралами приказали только катерам — БТЩ остались в дрейфе, милях в десяти от Лавенсари.
Часа через полтора катера были в точке.
— Прямо по курсу масляное пятно! — доложил сигнальщик.
Сердце сжалось и мелькнула мысль: «Неужели опоздали?» Посмотрел на Бочанова — у того на скулах ходили желваки… Наконец на месте. Дали условный сигнал. И потянулись томительные секунды ожидания: всплывет — не всплывет? Иван Андреевич держит перед собой секундомер. Я, Патокин и Аникин уставились на медленно ползущую по циферблату стрелку.
— Перископ, курсовой сто двадцать градусов левого борта, дистанция один кабельтов! — радостно закричал сигнальщик.
За перископом вышла из воды рубка. Вода еще плескалась на надстройке, а артиллерийские расчеты уже стояли у пушек, и на нас в упор глядел пулемет. Обменялись опознавательными. Катера приготовили тралы, МО-304 направился к лодке. Бочанов с мегафоном в руках ждал, пока расстояние сократится до предела.
— Привет, Иван Васильевич!
— Сердечный привет, Иван Андреевич! Слушай-ка, как же мы без тральщиков-то пойдем?
— А мы, Иван, и есть тральщики. Так что топай за нами до встречи с БТЩ. Как только это произойдет, мы выбираем тралы и будем вас охранять. Как обычно.
— Вот так новости! — удивился Травкин. — И кто же такое придумал?
На Лавенсари конвой пришел без происшествий. Щ-303 встала к пирсу, и маскировщики затянули ее своими сетями. Через сутки на осте показался остров Котлин и Кронштадт.
НАЧАЛО