Буксир втягивал баржу со станцией в Кронштадтскую гавань. Короткая летняя ночь кончалась. Над морем редел туман и вставало солнце.
Отдохнуть в Кронштадте не пришлось. Прибыло командование, поинтересовалось их нуждами. Запасные части, с которыми было очень туго, доставили тотчас. Сделали это по приказанию командира ОВРа Главной базы КМОР Ладинского. Кроме запчастей погрузили запас бензина, машинного масла. Свежие продукты приняли. На Лавенсари уходили с конвоем, — ночь стояла как на заказ: густой туман и легкий ветерок, достигавший не более трех баллов, и дул он от зюйд-оста.
Но море есть море. На дальних подходах к Сескару вдруг задуло по-настоящему и закачало. Попов вместе со своей командой принялся заводить дополнительные концы — все-таки на шесть метров над палубой возвышалась станция! И приказал всем надеть капковые бушлаты.
А с рассветом уже швартовались на Лавенсари.
От острова на север выдается мыс. На нем маяк Норе-Копелахт. Под маяком коса, на ней огромные валуны — не пройти, не подъехать. Но зато обзор на три с половиной части света, последнюю сам остров загораживает. Долго искали именно такое местечко начальник штаба Островной базы капитан 2-го ранга Наум Теумин и Михаил Попов. Нашли. Нашли и путь к этой косе берегом залива. Для этого пришлось дождаться отжимного ветерка. Пока ждали, саперы сделали мостик. Прикатили станцию, осмотрелись: низковато, прожектор упирается в горизонт. Пришлось саперам еще потрудиться, построить высокий помост. На него-то и вкатили станцию, колодки под колеса подставили. Затем колья в грунт забили, чтобы раскрепить ее по-штормовому. В тот же день обнаружили первый объект.
…Своей чередой бежали дни и ночи. Станция работала, и теперь сомнений в эффективности пеленгатора не было ни у кого: на Островной военно-морской базе все верили в него и звали уважительно «ночными очками адмирала Жукова».
Г. МИХАЙЛОВ,
член Союза журналистов СССР
Высадка в Пейпию
Есть на южном берегу Финского залива, в Копорской губе, поселок Пейпия. Гавань здесь небольшая, от штормов защищенная разве что брекватером-волнорезом, отгораживающим деревянный пирс от морской стихии, но никак не от ветров. До войны, пока флот наш не выходил на просторы Балтики, когда каждая бухта и гавань играли важную роль в обороне подступов к Кронштадту и самому Ленинграду, в Пейпии располагалась одна из передовых баз наших торпедных катеров.
В 1941 году врагу удалось захватить Пейпию, в 1943 году здесь базировались его катера…
Стоял сентябрь. Ленфронт и Балтфлот готовились к операциям следующего года. Готовились в обстановке и условиях строжайшей секретности. И поэтому всем, кто принимал участие в этой подготовке, ставились лишь частные задачи, которые они должны были выполнять и выполняли, как должно. Одной из таких задач стала высадка разведгруппы в Пейпию.
Бухта Пейпии и порт прикрыты с востока мысом Дубовским. Перед брекватером отмель с каменной грядой выдается в губу примерно на милю. Справа и слева от пирса — огневые точки с «эрликонами» и крупнокалиберными пулеметами, с прожекторными установками — система обороны, в которой следовало не просто разобраться, которую надо было хорошо знать, ибо все это находилось как раз против переднего края Ораниенбаумского плацдарма.
Разведчиков в Пейпию посылал разведотдел КБФ. Обеспечить их высадку было приказано 10-му ДСК, прикрывать операцию — 3-му дивизиону сторожевых катеров — «малых охотников».
У командира 10-го ДСК капитана 3-го ранга Амелько и его заместителя по политической части капитан-лейтенанта Евстафьева сомнений не имелось: тем единственным катером, который приказано послать, будет катер главного старшины Василия Бережного. Человек он в подобных делах понимающий толк, на его счету не одна высадка разведгрупп. Смел. Сообразителен. Прекрасный моряк. И подчиненные ему под стать.
В разработке операции комдиву и его замполиту помог майор Алексей Потехин из разведотдела флота. Он должен был обеспечивать и высадку непосредственно на месте. И, конечно, заботился о том, чтобы все было подготовлено и проведено наилучшим образом.
— По нашим данным, в Копорской губе постоянно ходят немецкие катера, — говорил Потехин. — На подходе к гавани они обмениваются позывными с пирсом — там часовой. Есть два варианта подхода к пирсу, — говорил Потехин. — Прямо к пирсу, ибо нам нужен «язык». Ну, тот самый часовой, который гуляет по пирсу в полной уверенности, что находится в полной безопасности.