— Ну что ж, пирс так пирс, — заметил Амелько, еще раз посмотрев на карту. — Пожалуй, товарищи, следует начинать с разведки на море, а потом уже высаживать группу на берег. И скорее всего надо определить подход к пирсу справа, с веста.
— Но это же дальше и дольше! — возразил Евстафьев.
— Только в евклидовой геометрии прямая — самое короткое расстояние между двумя точками, — спокойно возразил Амелько и спросил: — А что полагает майор?
— Вы правы, товарищ комдив. Но полностью ли, покажет разведка на театре.
— Хорошо, — подвел итог Николай Николаевич. — Окончательную разработку мы, связавшись с комдивом-три Бочановым, запланируем начать именно с этого.
В управлении дивизиона шла тщательная разработка, ставились задачи Бережному. В общем, готовились основательно. Первая декада сентября под Ленинградом — не всегда «бабье лето». И в тот год часто налетали холодные ветры, Финский залив вздыбливался волнами, особенно опасными на отмелях. Ночи были темными, порой черными…
Катер Бережного ходил в разведку уже трижды, но безуспешно. Стоило лишь приблизиться к мысу Дубовскому, как на берегу вспыхивал прожектор. Луч его шарил по воде, и Бережному приходилось прятаться за дым-завесу, глушить двигатели и ждать. Прожектор гас, но, едва моторы начинали работать, вспыхивал вновь.
— Не иначе, у них там какие-то звукоулавливатели, — докладывал комдиву Бережной после очередной неудачи. — Вот если бы иметь подводный выхлоп, как на МО, тогда…
— А ты его придумай, Василий Кириллович!
— Правильно, — поддержал комдива Евстафьев.
И Бережной придумал: на выхлопные патрубки, выходящие в борта от каждого из двух двигателей, он решил пристроить по резиновому шлангу. Но первый опыт не удался: шланги почти тут же были выбиты мощным потоком выхлопных газов.
— Что станем делать, командир? — спросил старшина 2-й статьи Алексей Буров.
— Достать бы гофрированный шланг! Мы бы его к борту приколотили, гвоздями. Но где его взять? — вздохнул Бережной.
— Видел я такой на Шепелевском маяке. Только дадут ли, он у них к пожарной помпе прилажен.
Два куска шланга морякам все же дали. Они тут же приколотили их к бортам. Запустили моторы на полные обороты. Шланги держались отлично! Но подводного выхлопа не получалось: на ходу катера шланги хлопали по воде, выхлопы от этого грохотали пуще прежнего.
— Не получается, значит быть! — с горечью обронил Буров.
— Думать будем, как приказано. Слушай, а если к шлангам по железке подходящей привязать, а?
— Где возьмем? Не ДШК же разбирать! А может, кирпич с дырками попробуем?
Сделали. Получилось. Той же ночью катер снова ушел в разведку в Копорскую губу. Немецкие прожектора не загорались, и катерники увидели все, что требовалось: как по губе ходят вражеские катера, как они обмениваются позывными с пирсом.
Катер Бережного еще дважды ходил к Пейпии. Картина более-менее вырисовывалась. Можно было браться и за операцию.
Разведчиков, восьмерых, разместили в носовом кубрике. Это были здоровые, крепкие ребята, не в первый раз идущие на такое дело. Как вспоминал Бережной позже, двоих из этой восьмерки он уже высаживал в районе башни Дибича.
Майор Потехин стоял на мостике рядом с Бережным и молчал. Бережной знал: в море майор всегда молчит. Ночь выдалась темная. Тучи низко стлались над морем, сильный ветер гнал волну, и катер качало основательно. Перед мысом Дубовским перешли на подводный выхлоп. Бережной больше всего страшился, чтобы не оторвались кирпичи и не застучали выхлопами моторы, — это провал. Где-то справа, мористее, держался катер МО.
— Подходите к «охотнику», — сказал, посмотрев на часы со светящимся циферблатом, майор Потехин. — Возьмем у них «тузик».
Бережной что-то сказал сигнальщику, и тот, развернув прожектор, застучал клавишей условный сигнал. Вскоре «тузик», самая малая из военно-морских шлюпок-ялов, уже шел за «каэмкой», которая огибала отмель.
— Два немецких катера, правый борт сорок градусов, дистанция пять кабельтовых, — доложил сигнальщик.
Бережной перевел ручки машинных телеграфов на «самый малый». Все обошлось. Немецкие катера уходили из Пейпии в сторону мыса Кольгомпя.
— Вовремя они ушли! — сказал Бережной.
Катер снова дал ход и повернул к берегу. До брекватера, до пирса, оставалось совсем немного.
— Командуй — «тузик» к борту, — приказал Потехин.
Бережной шепнул пару слов сигнальщику, тот спрыгнул с мостика и вскоре «тузик» был ошвартован у правого борта. В него тут же прыгнули двое разведчиков. И в этот момент Бережной увидел, что с пирса мигают точки и тире: немцы их обнаружили и требовали позывной! Что ответить? А что, если попробовать абракадаброй, бессмысленным набором знаков азбуки Морзе? Немец не успокаивался, вторично запросил позывной. Бережной повторил абракадабру.