Комиссар взглянул на него, улыбнулся и, написав что-то на клочке бумаги, подал написанное Сергею.
– Оставьте ваши документы, а это передайте командиру первой роты.
Среди суматохи, царившей на дворе, Сергей не без труда нашел командира первой роты. У того в это время шла горячая работа – погрузка цейхгауза. Едва взглянув на записку, он окрикнул выглядывавшего из-за груды шинелей курсанта.
– Эй, старшина!. Лебедев! Передай-ка товарища в первый взвод.
Старшина, невысокий, крепкий, с солдатской походкой, выдававшей в нем старого унтера, повел Сергея на самый верх.
– Вот, – сказал он, обращаясь к взводному курсанту, –
возьми его, брат, к себе на попечение.
– Ставь свою сумку сюда, – проговорил тот, переходя сразу на ты. – А спим мы сами вторые сутки на голых досках. Обойдется до завтрева-то.
– Обойдется, – засмеялся Сергей.
Он примостил свои вещи в угол к пустой койке, умылся под водопроводным краном, потом решил сходить поискать Николая.
– Вы его не найдете, – сказал ему первый, кого он спросил, – он в карауле на вокзале. Завтра в десять им смена будет, тогда и придет.
«Жаль, – подумал Сергей. – И сходить нельзя, очень уж далеко».
От нечего делать он отправился во двор. Сначала глядел, а потом и сам стал грузить цейхгауз, мебель из клуба, библиотеку, огневые припасы. Проработав наравне со всеми до самого вечера, он, усталый, но возбужденный работой и новыми впечатлениями, наконец добрался до своего жесткого ложа. Подложил под голову шапку, патронташ, укрылся шинелью, и почти тотчас крепко заснул.
Утром он снова работал на дворе. Погрузка уже близилась к концу. Он нес вместе с тремя курсантами последний ящик с книгами, когда вдруг увидел возвращающийся с вокзала караул. Присмотревшись, он сразу узнал
Николая и окликнул его. Тот удивленно взглянул и подбежал к нему с оживленными и радостными расспросами:
– Как? И ты здесь?
– Как видишь.
– Давно?
– Со вчерашнего дня.
Николай помог взвалить ящик на грузовик, и они отправились в помещение.
– Втроем-то мы ух как загуляем на Украине, – сказал
Николай, усаживаясь рядом с другом на голом топчане.
– Как втроем? – переспросил несколько удивленный
Сергей.
– А! ты еще не знаешь! – спохватился тот и завопил: –
Володька! Володька!. Егоров! Вот! – продолжал он, указывая на подходившего к ним курсанта. Сергей узнал в нем своего вчерашнего провожатого. – Это и есть третий.
– Мы уж знакомы, – перебил его тот. И три новых друга уселись вместе и начали оживленно болтать.
Случай свел новых товарищей в один взвод первой роты. Ростом они были разные. Николай стоял вторым от правого фланга, Сергей – посредине, а Владимир – на левом.
III
Напоследок все особенно много бегали и суетились. А
вот и сигнал: «повестка» или «сбор». С подсумками и винтовками выбегают курсанты. Запыхавшийся завхоз торопит какую-то отставшую подводу.
Раздается команда:
– …Станови-и-ись…
– Командир батальона, – шепчет Сергею, убегая на свое место, Владимир.
Длинная, длинная серая лента, – шестьсот человек.
Роты рассчитаны. Музыканты на местах.
– Батальон, смирно. Под знамя. Слуш-а-ай. На-караул.
Раз… два!. – Ровная щетина стальных штыков.
Потом вновь раскатывается протяжная команда:
– Батальон направо. Отделениями правые плечи вперед. Ша-агом марш.
Затем – коротко и резко:
– Прямо.
И батальон двинулся под раскаты боевого марша.
* * *
На вокзале быстро погрузились в вагоны.
Двадцать теплушек с курсантами, классный вагон со штабом, а дальше – платформы с кухнями и двуколками.
Отправление было назначено через час.
Николай пошел за кипятком на станцию, Владимир – в цейхгауз – получать на троих хлеб и сахар.
В вагоне было тепло от топившейся железной печки,
шумно и весело. Через полуоткрытую дверь мелькнула голова пробегающего мимо дежурного по эшелону комроты. Вздрогнул состав от толчка прицепившегося паровоза. Прозвучал последний сигнал, и поезд тронулся. Несмотря на вечерний холод, курсанты разом распахнули двери и окна.
– Прощай, Москва!
– До свидания!
– Счастливо оставаться!
Запели:
«Прощайте, матери, отцы,
Прощайте, жены, дети,