– А не сходить ли нам к Черной балке, где банда стояла лагерем? – предложил он. – Ведь Махно ушел не один…
– Нет, нет! – запротестовал Овод, содрогнувшись от ужаса. – Подальше от этих проклятых мест!
– Тиха, капитана! – прошептал вдруг Ю-ю, поднимая руку. – Там буль-буль есть… Зачем такое?.
Он указал в глубину леса. Все замолкли, напряженно прислушиваясь.
– Верно, – сказал Следопыт, – там что-то курлыкает, вроде как тетерев бурчит…
Овод усомнился:
– Нет, не похоже… Может, ветер шумит?
– Какой там ветер, – отмахнулся Мишка, – сейчас такая тишь, ни один лист не шелохнется. Во всяком случае, проверим. У меня здесь что-то наклевывается, – он покрутил пальцем вокруг лба. – За мной, ребята!
Мишка смело пошел вперед, за ним направился Овод, а
Ю-ю, как всегда, замыкал шествие, ведя коня под уздцы.
Местность постепенно понижалась, лес становился гуще, дохнуло холодком и сыростью. Вскоре? Мишка остановился и, подождав своих соратников, сердито фыркнул:
– Ерунда! Зря мы сюда свернули – это речонка урчит по оврагу.
– Речонка?.
Овод прислушался и вдруг схватил за руку Следопыта:
– Ой, ребята, да ведь это же мельница шумит!
– Водяная мельница? – живо отозвался Следопыт. – Уж не та ли, в которой тебя мучили?
Овод побледнел:
– Может, и та…
Следопыт хлопнул себя по лбу:
– Ну и дурак я!
– Почему? – удивился встревоженный Овод.
– Ведь эту девушку Махно называл милой красавицей?
– Называл. Ну так что?
– И он по ее просьбе не отрубил тебе голову?
– Не отрубил.
– И сам поднял девушку с колен?
– Сам…
– Да что ж ты предлагаешь?
– Я-то? – Мишка в затруднении почесал затылок. –
Пошли дальше! Только тихо, как мыши. А ты, Ю-ю, немножко отстань и веди коня… Да накрой ему морду курткой, чтобы не фыркал!..
– Есть, капитана! – охотно отозвался Ю-ю.
– Ты куда это? – шепотом спросил Овод.
– На мельницу…
– Зачем?
– Авось что-нибудь выйдет… Ты говоришь, девушка назвалась твоим другом?
– Да. Она так меня называла.
– Замечательно… Пошли, пока не стемнело.
Следопыт пригнулся, раздвинул ветки кустарника и бесшумно нырнул в чащу. Овод и Ю-ю последовали за ним в прежнем порядке.
Прислушиваясь к шуму воды, они шли довольно долго вдоль какой-то низины, заросшей дубовым кустарником и ивняком. Потом спустились в извилистый овражек, по дну которого бежал ручей. Вначале им казалось, что мельница должна быть где-то совсем близко, но рокот воды то резко усиливался, то неожиданно затихал и нарастал снова.
Мишка начинал сердиться. С каждой минутой ускорял шаг. Овод едва поспевал за ним, но даже и не подумал просить передышку. Он ни в чем не хотел отставать от брата. Что же касается Ю-ю, то о нем можно было не беспокоиться. Он мог с одинаковой скоростью шагать хоть целые сутки без передышки и никогда, не терял своего неизменного спокойствия и выдержки.
– Тсс! Кажется, совсем близко, – прошептал Следопыт, Гул водяной мельницы доносился совершенно отчетливо.
– Ждите меня здесь, а я пойду посмотрю, что там делается, – сказал Следопыт и исчез во тьме.
Мишка шел по узкой тропе, она вскоре вывела его из леса. Перед ним лежала обширная поляна, на склоне которой прилепилась маленькая деревушка.
Взяв маузер наизготовку, Следопыт направился в деревню. Но его предосторожность оказалась напрасной; деревня точно вымерла. Нигде ни единой души, ни одного огонька в хатах, ни одной собаки во дворах – ничего живого. Только ветерок печально посвистывал в разбитых окнах. Настороженно прислушиваясь и заглядывая во все дворы, Мишка беспрепятственно прошел деревню.
Где-то пропел петух…
– Странно, – подумал Мишка, – людей нет, а петух остался.
За околицей он остановился и осмотрелся по сторонам.
Вдали из мрака ночи блеснул огонек.
– Ага, кто-то есть!..
Следопыт смело направился на огонек, который манил его в темную низину, где урчала речонка. Идти пришлось недолго. Внизу, у самой кромки берега, поросшего густым кустарником, показалось какое-то неуклюжее черное здание,
– Мельница! – обрадовался Следопыт.
Подойдя ближе, он заметил небольшое оконце, закрытое толстой ставней. Из щели струилась желтая полоска света. Следопыт ползком направился к окну. Миновав небольшую открытую площадку, он тихо поднялся на ноги и заглянул в щель.
На широкой скамье понуро сидела молодая девушка.
Бледное худое лицо ее скупо освещал огонек лампочки, подчеркивая бездонную глубину карих глаз и густые соболиные брови. Длинная коса черной змеей сползала с плеч.