- Что ж, ваше превосходительство, - сказала Элана, - теперь мы знаем, какого мнения об этой проблеме ваш император. А какими словами ее описали бы вы?
- Гм, - отозвался Оскайн, - раз уж ваше величество так добры, то на ум прежде всего приходит слово "катастрофа". Можно еще добавить слова "непостижимо", "непреодолимо", "конец света" - и прочие мелочи. Решительно, друзья мои, я думаю, что вам бы стоило прислушаться к просьбе его императорского величества, ибо у нас есть весьма прочные доказательства того, что события, разворачивающиеся в Дарезии, могут скоро перекинуться и на Эозию, а ежели такое случится, это может означать конец цивилизации, какую мы все знаем. Я не могу с уверенностью сказать, как вы, эленийцы, относитесь к подобным вещам, но мы, тамульцы, более или менее твердо убеждены, что надо бы сделать некоторую попытку предотвратить это. Подобные происшествия устанавливают дурного рода прецедент, когда конец света приходит чуть ли не каждую неделю, а это почему-то подрывает доверие людей к их правительствам.
ГЛАВА 5
Посол Оскайн откинулся в кресле.
- С чего бы начать? - задумчиво проговорил он. - Если разглядывать каждое происшествие само по себе, оно покажется малозначащим. Однако именно совокупность этих происшествий поставила Империю на грань крушения.
- Это мы можем понять, ваше превосходительство, - заверил его Эмбан.
- Церковь вот уже много столетий находится на грани крушения. Наша Святая Матерь дрейфует от кризиса к кризису, шатаясь, как подвыпивший матрос.
- Эмбан, - мягко упрекнул Долмант.
- Прошу прощения, - извинился толстый священнослужитель.
Оскайн улыбнулся.
- Хотя порой именно так и кажется, не правда ли, ваша светлость? - заметил он Эмбану. - Я полагаю, что правительство Церкви не слишком отличается от имперского правительства. Бюрократии, чтобы выжить, кризисы необходимы. Если не будет кризиса того или иного рода, кому-нибудь может прийти в голову мысль сократить десятка два-три должностей.
- Это я и сам заметил, - согласился Эмбан.
- Тем не менее я уверяю вас: то, что сейчас происходит в Империи, отнюдь не мыльный пузырь, сочиненный ради того, чтобы укрепить чье-то положение. Я ничуть не преувеличиваю, говоря, что Империя на грани крушения. Бронзово-смуглое лицо Оскайна стало задумчивым. - Наша Империя, в отличие от ваших эозийских королевств, неоднородна. На дарезийском континенте имеется пять рас. Мы, тамульцы, живем на востоке, эленийцы на западе, стирики - вокруг Сарсоса, валезийцы - на своем острове, а кинезгийцы - в центре континента. Вероятно, не слишком естественно то, что так много разных народов собрано под одной крышей. У нас разные культуры, разные религии, и каждая раса пребывает в твердом убеждении, что она-то и есть центр вселенной. - Оскайн вздохнул. - Все мы, вероятно, были бы счастливее, если бы жили каждый сам по себе.
- Но когда-то, в далеком прошлом, кое-кто оказался чересчур властолюбивым? - предположил Тиниен.
- Отнюдь нет, сэр рыцарь, - отвечал Оскайн. - Скорее уж можно сказать, что мы, тамульцы, вляпались в Империю. - Он покосился на Миртаи, которая сидела молча, держа на коленях Данаю. - И вот причина, - добавил он, указывая на великаншу.
- Я здесь ни при чем, Оскайн, - возразила она.
- Я и не виню тебя лично, атана, - улыбнулся он. - Все дело в твоих соплеменниках. Миртаи тоже улыбнулась:
- Я не слышала этого обращения с тех пор, как была маленькой. Давно уже никто не называл меня "атаной".
- А что это означает? - с любопытством спросил Тиниен.
- "Воин", - пожала она плечами.
- "Воительница", если быть точным, - поправил Оскайн и нахмурился. - Не хочу задеть вас, но эленийский язык ограничен в своей возможности выражать тонкости некоторых определений. - Он взглянул на Элану. - Ваше величество заметили, что ваша рабыня не похожа на других женщин?
- Она не рабыня, - возразила Элана, - она мой друг.
- Что за невежество, Элана, - выговорила ей Миртаи. - Разумеется, я рабыня. Я и должна быть рабыней. Продолжай свой рассказ, Оскайн. Я объясню им позже.
- Ты думаешь, они поймут?
- Нет. Но я все равно объясню.
- И в этом, почтенный архипрелат, - обратился Оскайн к Долманту, заключена причина создания Империи. Атаны отдали себя нам в рабство около полутора тысяч лет назад - ради того, чтобы их человекоубийственные наклонности не привели к поголовному уничтожению расы. В итоге у нас оказалась лучшая в мире армия - и это при том, что народ мы миролюбивый. Мы всегда выигрывали небольшие споры с другими народами, которые возникают время от времени и, как правило, улаживаются переговорами. В наших глазах соседние народы - сущие дети, не способные управиться с собственными делами. Империя начала разрастаться исключительно в интересах порядка. - Он оглядел рыцарей церкви. - Опять же, не хочу никого обидеть, но война - глупейшее изо всех человеческих занятий. Есть куда более действенные способы убедить людей изменить свои намерения.
- Как, например, угроза выпустить атанов? - лукаво предположил Эмбан.
- Этот способ действует отменно, ваша светлость, - признал Оскайн. - В прошлом одного присутствия атанов было довольно, чтобы предотвратить обострение политических дискуссий. Атаны - совершенная полиция. - Он вздохнул. - Полагаю, вы заметили проскользнувшее в моей речи пустяковое уточнение: "в прошлом". К несчастью, сейчас дела обстоят иначе. Империя, состоящая из различных народов, всегда обречена на мелкие вспышки национализма и расовых разногласий. Ничтожным людям свойственно стремиться так или иначе доказать собственную значимость. Это звучит патетически, но расизм в сущности есть последнее прибежище ничтожества. Подобные вспышки, как правило, не получают широкого распространения, но вдруг ни с того ни с сего эпидемия этих вспышек разразилась по всей Империи. Всяк вышивает стяги, распевает национальные гимны и трудится над изощренными оскорблениями в адрес "желтых собак". В наш адрес, разумеется. - Оскайн вытянул ладонь и критически ее осмотрел. - На самом деле кожа у нас не желтая. Скорее... - он задумался.
- Бежевая? - подсказал Стрейджен.
- Это тоже не слишком лестно, милорд Стрейджен, - улыбнулся Оскайн. - Ну да ладно. Быть может, когда-нибудь император издаст особый указ о том, каким цветом следует именовать нашу кожу - отныне и навеки. - Он пожал плечами. - Как бы то ни было, но отдельные вспышки национализма и расовой ненависти не смогли бы стать проблемой для атанов, даже если бы случились одновременно во всех городах Империи. Все дело осложняют сверхъестественные явления.