- Поскольку мы спешим, мы решили пристроить вас на колеса. Будет ли вам удобнее в карете, ваша светлость?
- Спархок, я тебя расцелую!
- Я женатый человек, ваша светлость. Моя жена может неправильно вас понять. Из соображений безопасности одна карета лучше, чем две, поэтому я взял на себя смелость подыскать карету больше той, в которой Элана ехала из Чиреллоса. Вы ведь не против ехать в обществе моей жены? Мы хотим усадить вас и посла Оскайна в карету вместе с королевой и ее свитой. Вас это устраивает?
- Спархок, хочешь, я поцелую землю, на которой ты стоишь?
- Это необязательно, ваша светлость. Все, что тре
буется от вас, - дать разрешение на покупку кареты.
Ведь это, в конце концов, неотложное дело церкви, и
покупка кареты целиком и полностью оправдана, разве
нет?
- Где мне подписаться? - нетерпеливо спросил Эмбан.
- Карета дорогая, ваша светлость...
- Я заложу Базилику, если это поможет мне избавиться от седла.
- Вот видишь? - сказал Спархок Бевьеру, когда они отошли прочь. - Это было совсем не трудно.
- Откуда ты знал, что он так быстро даст согласие?
- Время, Бевьер, главное - выбрать нужное время. Немного погодя он мог бы и не согласиться с ценой. Такие вопросы надо задавать, когда человеку, которого ты спрашиваешь, все еще худо.
- Ты жестокий человек, Спархок! - рассмеялся Бевьер.
- Многие мне говорят об этом время от времени, - мягко согласился Спархок.
- Сегодня мои люди закончат грузить припасы, Спархок, - сказал маркиз Лисьен, когда они скакали к приречной деревне и пристаням, находившимся на краю его владений. - Завтра с утренним приливом вы сможете отправиться в путь.
- Вы настоящий друг, мой лорд, - ответил Спархок. - И всегда поспеваете с помощью.
- Вы преувеличиваете мое великодушие, сэр Спархок, - рассмеялся Лисьен. На снаряжении ваших кораблей я наживаю неплохую прибыль.
- Люблю, когда мои друзья преуспевают. Лисьен оглянулся через плечо на королеву Элении - она ехала чуть позади, на серой лошадке.
- Ты счастливейший из смертных, Спархок, - заметил он. - В жизни не видел женщины прекрасней твоей жены.
- Я передам ей ваши слова, маркиз Лисьен. Уверен, что ей они придутся по душе.
Элана и Эмбан решили сопровождать их к пристаням. Элана - для того, чтобы обследовать каюты на корабле, Эмбан - чтобы взглянуть на купленную им карету.
Флотилия, стоявшая у причалов Лисьена, состояла из дюжины крупных прочных кораблей, рядом с которыми купеческие суда выглядели неряшливо и неприглядно.
Лисьен провел их через деревню, которая выросла вокруг пристаней, к реке, мерцавшей под утренним солнцем.
- Мастер Клаф! - оглушительный вопль напоминал туманную сирену.
Спархок обернулся в седле.
- Чтоб мне провалиться, если это не капитан Сорджи! - воскликнул он с искренним удовольствием. Спархоку нравился этот грубоватый седой капитан, с которым он провел вместе так много часов. Спрыгнув со спины Фарэна, он тепло пожал руку своему приятелю.
- Я вас тыщу лет не видел, мастер Клаф! - с жаром воскликнул Сорджи. - Ну как, все еще удираете от кузенов?
Спархок сделал скорбное лицо и душераздирающе вздохнул. Возможность была чересчур хороша, чтобы упустить ее.
- Нет, - ответил он убитым голосом, - увы, больше не убегаю. Я совершил промашку, выпив на одну кружку эля больше в одном трактире Апалии, что в северной Пелозии, и кузены поймали меня там.
- И вы не могли убежать? - лицо Сорджи выразило искреннюю тревогу.
- Их было около дюжины, капитан, и они схватили меня прежде, чем я успел пошевелиться. Меня заковали в цепи и привезли в поместье той самой богатой уродины, о которой я вам рассказывал.
- Неужели они заставили вас жениться на ней? - потрясенно вымолвил Сорджи.
- Увы, друг мой, - трагическим тоном проговорил Спархок. - Вон она, моя супруга, едет на сером коне.
И он указал на ослепительную королеву Элении.
Капитан Сорджи уставился на нее с разинутым ртом, и глаза его медленно, но верно полезли на лоб.
- Ужасно, правда? - страдальчески осведомился Спархок.
ГЛАВА 8
Баронесса Мелидира была хорошенькой девушкой с волосами цвета меда и глазами, синими, как небо. Хорошенькой и глупенькой - во всяком случае, она делала все, чтобы выглядеть именно так. В действительности баронесса была намного умнее большинства придворных Эланы, но она давно уже убедилась, что люди с ограниченными умственными способностями настороженно относятся к хорошеньким умным женщинам, и в совершенстве овладела пустой бессмысленной улыбкой, непонимающим видом и глупым хихиканьем. По мере необходимости она пряталась за этими защитными барьерами и помалкивала.
Королева Элана видела эти хитрости насквозь и даже поощряла их. Мелидира была весьма наблюдательна и отличалась острым слухом. На глупышек, как правило, внимания не обращают и в их присутствии говорят такое, на что обычно бы не осмелились. Мелидира неизменно сообщала королеве о подслушанных разговорах, и Элана находила, что баронесса ей весьма и весьма полезна.
Стрейджена Мелидира доводила до безумия. Он совершенно точно знал, что она далеко не так безмозгла, как кажется, но застать ее врасплох ему ни разу не удавалось.
Алиэн, камеристка королевы, была девушкой совсем иного свойства. Ум у нее был самый заурядный, но характер таков, что все любили ее. У нее были каштановые волосы и огромные мягкие карие глаза. Она была скромна, стеснительна и редко подавала голос. Келтэн сразу счел ее своей законной добычей и смотрел на нее, как волк смотрит на оленя, - с чувством собственности. Келтэн обожал служанок и камеристок.
Они ничем не грозили ему, и он добивался успеха, не опасаясь промаха.
Корабль, на котором они отплыли из Мэделя, был отменно оборудован. Он принадлежал церкви, и построили его, чтобы переправлять церковников высокого ранга и их слуг в разные части Эозии.
В корабельных каютах есть свой строгий уют. Они выстроены единообразно из темного дерева, пропитанного маслом - это необходимо для защиты дерева, постоянно подвергающегося воздействию избыточной влаги. Обстановка в каютах неизменна и не поддается никаким попыткам переставить ее на свой лад - мебель, как правило, прикреплена к полу, дабы не ездила по всей каюте во время качки. Поскольку потолок корабельной каюты на деле не что иное, как обратная сторона палубы, на которой трудятся матросы, темные балки потолка на редкость прочны.