- Элрон прошлым вечером тоже здорово нализался, - сказал Стрейджен. - Он рассказал нам со Спархоком, что Сабр ночами бродит по Астелу в маске и произносит речи.
- Не может быть! - пораженно воскликнул Бевьер.
- Патетично, правда? Мы явно имеем дело с недоразвитым подростком. Элрон был весьма впечатлен всей этой мелодрамой.
- Еще бы, - вздохнул Бевьер.
- Похоже на сочинение какого-то третьеразрядного писаки, верно? усмехнулся Стрейджен.
- Тогда это точно Элрон, - сказал Тиниен.
- Ты ему льстишь, - проворчал Улаф. - Прошлым вечером он зажал меня в угол и прочел кое-какие свои вирши. "Третьеразрядный" - это слишком преувеличенная оценка его дарования.
Спархок был встревожен. Афраэль сказала ему, что от кого-то в доме Котэка он услышит что-то важное, но кроме того, что перед ним обнажились некоторые неприглядные стороны баронского семейства, ничего достойного внимания он так и не услышал. Подумав об этом, он сообразил, что Афраэль, собственно, и не обещала, что важное "нечто" будет сказано именно ему, Спархоку. Вполне возможно, что важные слова услышал кто-то из его спутников. Спархок задумался над этим. Проще всего разрешить этот вопрос можно было, задав его Данае, но это значило бы в очередной раз выслушать едкие и оскорбительные комментарии насчет его ограниченного понимания, так что Спархок предпочел сам поломать голову над этой загадкой.
Судя по карте, путь до Дарсоса должен был занять у них десять дней. На деле, конечно, выходило гораздо меньше.
- Как ты управляешься с людьми, которые могут увидеть нас во время твоих игр со временем? - спросил он в тот же день у Данаи, поглядывая на неподвижные лица своих дремлющих друзей. - Я могу понять, как ты убеждаешь наших спутников, что мы просто едем шагом по дороге, но как насчет случайных встречных?
- Я не ускоряю время при посторонних, Спархок, - ответила она, - но они бы все равно нас не увидели. Мы движемся слишком быстро.
- Значит, ты замораживаешь время, как делал Гхномб в Эозии?
- Нет, я поступаю наоборот. Гхномб заморозил время, и вы ехали в бесконечном мгновении. То, что делаю я... - Девочка осеклась, испытующе поглядела на отца. - Я объясню тебе это как-нибудь позже, - решила она. - Мы движемся рывками, одолевая по нескольку миль за раз. Потом мы немного едем обычным шагом, затем снова ускоряем движение. Сочетать все это - очень сложное занятие. По крайней мере, мне есть чем развлечь себя в длинном и скучном путешествии.
- А эта важная вещь, о которой ты говорила, была сказана в доме Котэка? спросил Спархок.
- Да.
- И что же это? - Он решил, что небольшая ранка не сильно повредит его гордости.
- Не знаю. Я знаю, что это важно, что кто-то должен был это сказать, но что именно - понятия не имею.
- Значит, ты не всеведуща?
- Я никогда и не говорила, что всеведуща.
- Может быть, это важное мы получили по частям? Два-три слова Эмбану, пара слов мне и Стрейджену, чуть побольше - Халэду? А потом нам нужно было сложить вместе все кусочки, чтобы получить целое?
Принцесса задумалась.
- Блестяще, отец! - воскликнула она.
- Благодарю тебя. - Итак, их недавние рассуждения все же принесли свои плоды. Спархок решил двинуться дальше.
- Кто-то изменяет нравы людей в Астеле?
- Да, и это продолжается уже довольно долго.
- Значит, когда дворяне стали жестоко обходиться с крепостными, это не была их собственная воля?
- Разумеется, нет. Холодная, рассчитанная жестокость - дело сложное. Чтобы достичь ее, надо сосредоточиться, а астелийцы для этого чересчур ленивы. Эта жестокость навязана им извне.
- Мог это проделать стирикский маг?
- Да, с одним человеком. Стирик мог бы выбрать одного дворянина и превратить его в чудовище. - Даная задумалась. - Ну, может быть, двух. Самое большее - трех. С большим количеством ни один стирик не справился бы - он не смог бы охватить вниманием особенности каждого человека в отдельности.
- Значит, когда несколько лет назад астелийские дворяне вдруг стали жестоки со своими крепостными, их подтолкнул к этому бог - или боги?
- По-моему, я это уже говорила. Спархок пропустил мимо ушей эту шпильку и продолжал:
- И главной целью здесь было довести крепостных до ненависти к хозяевам и готовности слушать каждого, кто станет призывать их к мятежу?
- Я ослеплена твоей блестящей логикой, Спархок.
- Ты можешь быть весьма ядовитой малышкой, когда задашься такой целью, ты знаешь об этом?
- Но ведь ты все равно меня любишь, верно, Спархок? Ладно, ближе к делу. Скоро уже пора будить остальных.
- А внезапная ненависть к тамульцам исходит, очевидно, из того же источника?
- И из того же времени, - согласилась она. - Куда проще делать все разом, чем постоянно погружаться в чужое сознание - это так утомительно.
Странная мысль вдруг пришла на ум Спархоку.
- О скольких вещах ты можешь думать одновременно? - спросил он.
- Я никогда не считала - вероятно, о нескольких тысячах. Конечно, на самом деле никаких ограничений просто не существует. Полагаю, если б я захотела, то смогла бы разом подумать обо всем на свете. Когда-нибудь я обязательно попробую это сделать и скажу тебе - получилось или нет.
- Вот оно - настоящее различие между нами, верно? Ты можешь думать одновременно о большем количестве вещей, чем я.
- Ну, это только одно из различий.
- А какое еще?
- Ты - мужчина, а я - женщина.
- Это очевидно - и не слишком существенно.
- Ты ошибаешься, Спархок. Это намного, намного существеннее, чем ты можешь себе вообразить.
Переправясь через реку Антун, отряд оказался в лесистой местности, где над макушками деревьев тут и там высились скалистые утесы. Погода все еще оставалась пасмурной, хотя и без дождя.
Пелои Кринга явно чувствовали себя неуютно в гуще леса. Они старались ехать поближе к рыцарям церкви, и в глазах у них мелькал испуг.
- Это нам бы следовало запомнить, - заметил Улаф незадолго до заката, указывая подбородком на двоих свирепого вида бритоголовых воинов, которые ехали так близко за Беритом, что их кони едва не наступали на задние копыта его скакуна.
- Что именно? - спросил Келтэн.
- Не заводить пелоев в леса. - Улаф помолчал, поудобнее откинувшись в седле. - Как-то летом познакомился я в Хейде в одной девушкой, которая точно так же боялась леса. Боялась до немоты. Тамошние молодые люди давно уже отчаялись подступиться к ней, хотя она была куда как хороша собой, настоящая красавица. Хейд - городишко маленький, тесный, и в домах вечно путаются под ногами тетки, бабушки и младшие братишки и сестренки. Молодые люди обнаружили, что именно в лесу можно отыскать то уединение, к которому время от времени стремится молодежь, но эта девушка к лесу и близко не хотела подходить. И тут я сделал потрясающее открытие. Девушка боялась леса, но совершенно не пугалась сеновалов. Я лично несколько раз проверил свою теорию, и ни разу она не проявляла ни малейшей пугливости касательно сеновалов или, скажем, козьих загонов.