— Слева находится умывальная комната, — сообщил капрал Берник. — Справа — спальня. Если вам что-нибудь понадобится, потяните за этот шнур, тогда в комнате дежурного зазвонит колокольчик, и придёт сержант, чтобы спросить о ваших пожеланиях. Пусть боги благословят ваш сон.
— Спасибо, капрал, — поблагодарил я, и он взял под козырёк. Я закрыл дверь, сделал два шага к следующему стулу, снял сапоги и куртку, отстегнул ремень с мечом и прошёл в другую комнату. Плюхнувшись на кровать, я положил меч рядом и устало закрыл глаза.
Меня разбудило лёгкое прикосновение. Открыв глаза, я заморгал. Это была не та комната, где я лёг. Однако место, где я проснулся, когда-то долго было моим домом. Серые, грубо отёсанные камни образовывали стены, одна из них была полукруглой и с бойницей, завешанной тяжёлым ковром. Кровать была широкой и тяжёлой; камин, достаточно большой, чтобы поджарить на нём быка, занимал большую часть южной стены, рядом на подставке стояли рыцарские доспехи, на щите которых была роза Тургау. Низкая дверь, о которую я так часто ударялся головой, была открыта, а рядом с моей кроватью стояла девочка, которую я последние несколько десятков лет видел только во сне.
— Родерик, я приказываю вам проснуться! — воскликнула Элеонора и радостно засмеялась. Она потянула меня за руку. — Давайте, Родерик, идёмте со мной, посмотрите на конец первого акта. — Я встал и обнаружил, что на мне синяя одежда. Синий был её любимый цвет, и она уже была прикована к кровати, когда подарила мне эту одежду. — Пойдёмте, Родерик, я хочу, чтобы вы это увидели.
И тогда она потянула меня за руку, и мы внезапно оказались на оборонительной башне восточных ворот столицы. Была зима, зубцы стены покрывал лёд, а рядом с нами солдат как раз отбивал лёд от своего щита, на котором красовался герб Иллиана.
Перед воротами столицы простиралась опустошённая земля. Что когда-то было восточным городом, теперь превратилось в дымящиеся руины. Там, вдалеке, за пределами линии огня даже для самых тяжёлых арбалетов, стояла сотня столбов, вороны летали и клевали то, что когда-то было людьми.
А позади столбов раскинулся бесконечный лагерь из чёрных палаток: армия императора-некроманта.
Перед массивной привратной башней слева от нас, на своих боевых конях сидели три тяжело вооружённых всадника. Тот, что был справа, нёс в стремени и руке флаг Талака.
Позади них стояли десятки истощённых фигур, в основном женщины и дети, связанные между собой тяжёлыми верёвками или цепями. У их ног находился городской ров, частично покрытый льдом. Во льду застряли мёртвые тела. Позади пленных я увидел стоящих строем солдат в чёрных доспехах, с башенными щитами и длинными копьями.
— Стены столицы крепкие, — сообщила Элеонора. — Камни катапульты рикошетом отлетают от них. Наши амбары полные, и каждый день, проведённый в осаде, люди в этих чёрных палатках умирают сотнями, если не тысячами от болезней, холода или голода. Их потери велики, но они заставляют нас расплачиваться за них. Каждый день они копьями загоняют женщин и детей в ров, заполняя его телами моих подданных. Они убивают и забивают только ради забавы или чтобы навести на нас ужас. И каждый день эти три вестника снова и снова выдвигают одно и то же требование: им нужна королева, бьющееся сердце Иллиана. Слышите, как они призывают Элеонору? Тот, что посередине — князь, сейчас прочитает свиток и потребует выдачу королевы в обмен на мир в стране. Он обещает пощадить город, не сносить его, снять осаду и оставить в живых тех людей, которых они согнали здесь на морозе. Но они вовсе не ждут, что мы выполним их условие, это всего лишь предлог для убийств, — она подняла глаза и посмотрела на меня так, будто ей удалась хорошая шутка. — Посмотрите, разводной мост опускается, и городские ворота открываются. Взгляните на удивление, появившееся на лицах вестников-тиранов. И на того, кто на лошади выезжает из города!
На белом коне и в платье, которое стало бы в день свадьбы мечтой для любой женщины, ворота медленно пересекла грациозная фигура. Только если присмотреться, можно было увидеть жерди, удерживающие её в седле. Рядом с нами солдат свирепого вида наклонился, поднял дорогой арбалет и аккуратно установил его на вилке.
— Они оправились от удивления, — промолвила Элеонора. — Видите мужчину посередине? Он здесь командующий. Теперь он жестом подзывает к себе священников.