— Возможно, всё-таки не такая мирная, — разочарованно поправил себя Варош.
— Равным образом городская гвардия как раз может ловить вора, — заметила Серафина. — Если это так, то прямо сейчас они поддерживают порядок, чтобы другие могли мирно спать.
В дверь постучали, Варош подошёл к ней и открыл. Это оказался Менделл.
— Господа, капитан только что поднялась на борт. Через несколько мгновений она даст приказ отдать швартовы. Если ваш товарищ до тех пор не появится, мы отчалим без него.
— Ничего не поделаешь, — сказал я.
Я удивился, насколько сильно меня разочаровал Ангус. Я мог бы поклясться, что он поедет с нами. Но там всё ещё стоял его топор. Может с ним что-то случилось?
— Кроме того, капитан просит вас оставаться на нижней палубе, пока мы не выйдем из порта, — продолжил Менделл. — При отплытии ночью на палубе может быть немного оживлённо.
— Это не составит проблем, — промолвил я. Он с благодарностью кивнул и закрыл за собой дверь, в то время как над нашими головами раздался топот множества ног. Ют находился прямо над нами, и Эльгату, когда она приказала отдать швартовы, хорошо было слышно. Лишь мгновение спустя плавное движение «Снежной Птицы» под нашими ногами изменилось. Были задействованы вёсла, чтобы оттолкнуть корабль от пирса. С носа корабля я услышал голоса, когда охотничья лодка приняла канат, чтобы вывести нас из гавани.
— Всё, отплываем, — объявила Серафина, обхватывая себя руками. — Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз учувствовала в боевой операции. Моя проблема в том, что я ещё очень хорошо помню, как это — умереть. — Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Я никогда не считала себя храброй, но теперь… Посмотрите на меня, я дорожу от страха.
Я взглянул на неё.
— Но о ваших подвигах существуют десятки легенд, — заметил я. — Я точно это знаю, потому что сам читал. Я попросил Хранителя Знаний отобрать их для меня.
— Вот как? Я о них ничего не знаю. Могу сказать лишь одно, что все, без исключения, так называемые героические поступки начались с того, что мои колени дрожали, и меня тошнило.
— Мы все чувствуем тоже самое, — сказал Варош. — Просто не любим в этом признаваться.
— Не говори за меня, — бросила Зокора из своего угла, не отрываясь от книги. — Я перед битвой никогда не волнуюсь.
— Нет? — спросил Варош.
— Нет, — ответила она и теперь всё же опустила книгу.
— С чего бы? Это будет лишь означать, что я не уверена в своём предприятии.
— А вы уверены, что это предприятие будет успешным? — спросил я, и она наградила меня неодобрительным взглядом.
— Нет, — сказала она. — Почему вы так решили?
— Но… — начал я, и она подняла руку.
— Я уверена, что приняла верное решение, — объяснила она, снова поднимая книгу, но затем бросила на меня последний взгляд. — Всё начинается с первого шага. Нужно быть уверенным, прежде чем делать его. Всё остальное уже вытекает из него.
Накатившая волна раскачала «Снежную Птицу», и я быстро схватился за потолочную балку. Я надеялся, что на этот раз морская болезнь меня пощадит, но сейчас казалось, что надежда обманчива.
«Снежная Птица» развернулась, и гавань оказалась перед нами, медленно отступая назад. В гражданской части, теперь появились гвардейцы на нескольких кораблях. С факелами и фонарями они пытались осветить тёмную воду, и даже издалека были заметны их гневные жесты.
С факелов я перевёл взгляд на бочку и топор, поджидающих Ангуса, затем снова на гавань, в то время как во мне зародилось неприятное подозрение.
— Думаю, они плывут к нам, — сказала теперь Серафина, указывая на алданскую охотничью лодку, быстро двигающуюся по воде. Она явно держали курс в нашу сторону.
Серафина оказалась права. Гвардеец, стоящий в носу охотничий лодки, потребовал громким голосом остановить «Снежную Птицу», чтобы гвардия могла обыскать корабль. Они были в поисках беглого распутника.
— Боги, — вздохнула Серафина. — Интересно, что снова натворил Ангус.
— Преследовал замужних женщин, — заявила Зокора, переворачивая страницу. — Что же ещё?
Эльгата решила подчиниться приказам гвардии, и вскоре нашу дверь распахнули, и гвардеец просунул внутрь голову.
— Где вы спрятали северянина? — резко спросил он. — Мы знаем, что он входит в число пассажиров этого корабля.