Я передал капитану копьё, размером в добрых четыре шага. Неудобное оружие, которое, однако хорошо подходило для того, чтобы держать другие лодки на расстояние от нашего корабля. Дерал бросил последний, угрожающий взгляд на лодку с женщинами и детьми, которой в последний момент всё-таки удалось увернуться, и с копьём в руке подошёл к перилам. Там он с изумительной силой ткнул оружием в воду, и к моему удивлению оно застряло. Перебирая руками, он снова вытащил копьё и показал мне наконечник. К нему прилипли глина и песок.
— Наш киль сейчас почти достаёт до дна, — объяснил он, вручая мне обратно в руку копьё. Его взгляд побуждал меня вернуть принадлежность на своё место. Но Дерал ещё не закончил свой урок.
— Видите там впереди… лёгкая рябь на воде?
Сначала я её не разглядел, но потом кивнул.
— Там вода застаивается из-за возвышения в русле реки, — он уставился на рябь, будто она была его личным врагом. — Это песчаные отмели, эссэри, — объяснил он. — Предательские следы гнусного джина, которому нравится усложнять жизнь респектабельному моряку, такому как я. Они приходят каждую ночь и передвигают песчаные отмели с одного места на другое, строят ловушки, перенаправляют течения и хотят заставить нас сесть на мель. Если это произойдёт, и мы не сможем с неё сойти, кто-то на берегу это увидит. Он ускачет на лошади с широкой улыбкой на лице, а ночью приплывут речные волки на маленьких, плоских лодках, чтобы полакомиться нами, словно раненным животным. Если мы застрянем и не сможем сойти с места, то мы умрём, — его бледно-серые глаза блестели. — Корабли поменьше уступают дорогу большим. Это закон. Если же уступлю дорогу я и сяду на мель, то, возможно, убью нас, — он, прищурившись, посмотрел на мачту и пролаял команду. Один из матросов немного затянул верёвку, и парус почти незаметно сдвинулся.
— Если приплывут волки, я с удовольствием позволю их прикончить вам. До тех пор позвольте мне позаботиться о том, чтобы нас не ранили, — сказав это, он отвернулся и оставил меня стоять.
Я посмотрел ему вслед, удивляясь и веселясь в одно и тоже время, а потом поднялся на ют. Здесь находилась открытая каюта кормчего, высокие боковые стены главным образом предназначались для защиты от болтов и стрел. Чтобы нам было удобно, Дерал приказал натянуть над задней частью кабины брезент. Так у нас была тень и в то же время свежий воздух. Там лежало несколько подушек и чаша с финиками; с крючка свисала бутылка с разбавленным вином. Серафина стояла у перил и приветствовала меня робкой улыбкой.
— Это была хорошая отповедь, Хавальд, — констатировала она.
Я был рад видеть её улыбку. Мне казалось, что она подружилась с Наталией. Неудивительно, что её улыбка больше не была такой лучезарной, как обычно.
— Так и есть, — я указал на Дерала. — И, кажется, она оправдана.
Солнце делало нас всех вялыми, и мы быстро переняли привычку местных жителей — дремать во время самой жары. Ниже нас в каюте спали Лиандра, Варош и Зокора. Каюта не была тёмной дырой, наверное, в ней было даже больше окон, чем стен и каждое из них открыто, чтобы не скапливалась жара. Всё же я предпочитал оставаться на палубе.
Я устал как старая собака. Прошлой ночью я не спал, а теперь не мог уснуть. Когда я закрывал глаза, я видел перед собой Наталию. Я знал, что в какой-то момент настолько устану, что даже её образ не сможет помешать мне заснуть. Но сейчас пока ещё нет.
Серафина сменила тёмную одежду телохранителей на светлое платье и льняную робу, её волосы были распущены, а лицо не прикрыто вуалью. Она или лучше сказать Хелис, не была с нами в том храме, где Лиандра и Зокора лишились своих волос. Там, в начале нашего приключения, их обоих одолел в магической битве маэстро и некромант, который сжёг их магическим огнём. Благодаря силе бога-волка нам удалось исцелить ранения, но волосы отрастали медленно.
Зиглинда тоже отстригла волосы, чтобы сигнализировать свою лояльность. Только у Наталии и Серфины ещё была шевелюра. В Газалабаде Лиандра носила парик, поскольку короткие волосы у женщин считались там позором.
Видеть, как на лёгком ветерке развивались волосы Серафины, доставляло мне радость. Она указала взглядом на нашего пассажира, странную женщину, которая всё ещё сидела на палубе неподалёку от каюты.
— Она не сдвинулась с места, — объявила Серафина, удивлённо качая головой. — Долго прибывать в одной позе неудобно. Интересно, что заставляет человека сидеть неподвижно так долго, что начинает болеть тело?