Наша вера гласила, что всякий виновный в некромантии, становился слугой Безымянного, был проклят троицей богов и изгнан из мира света. Мы также знали, что священники Безымянного поддерживали Коларона и действовали против нас от его имени. Но интересно, что думал Безымянный бог о том, что Коларон сам заявлял свои права на божественность.
— Или, возможно, — прошептала Серафина, как будто прочитала мои мысли. — Коларон уже служит Безымянному и является не более, чем сосудом, с помощью которого бог хочет усилить своё влияние в этом мире. Возможно, это сам бог без имени хочет накинуть на себя плащ Омогора.
Рядом с нами в темноте шевельнулась тень.
— Тихо! — приструнила нас Зокора. — Почётный караул зашевелился, а там впереди едет повозка!
— Но я же ничего не сказал! — громко и отчётливо пожаловался с другой стороны Ангус. То, что Серафина почти беззвучно захихикала, было скорее признаком напряжения, в котором мы находились, чем веселья.
Почётный караул у святыни состоял из четырёх солдат и одного офицера. На них были тяжёлые полированные доспехи, которые имели явное сходство с доспехами имперских Быков. Всё то время, пока мы лежали здесь и наблюдали за ними, они стояли неподвижно и даже не почесали носа.
Теперь они сделали шаг в направлении широкой лестницы, которая вела к окружённой колоннами площади и встали там по стойки смирно, в то время как двое других солдат подвезли повозку с клеткой, которая с грохотом подкатилась ко входу в святыню.
Святыня находилась на небольшой площади к северу от гавани, недалеко от «Жаждущего Кубка», где я провёл свою первую памятную ночь на острове, пока князь Целан так грубо не пробудил меня от сна.
Площадь вокруг святыни была с трёх сторон ограничена старыми усадьбами, последняя, обращённая к гавани, была открыта. Площадь была небольшой, наверное, около тридцати шагов в длину и ширину, а сама святыня представляла собой круг не боле четырнадцати шагов в диаметре. Варош без труда смог бы попасть в цель, где бы та не находилась на этой площади.
Все дома вокруг были пустыми, новые хозяева острова выселили из них жильцов и вытащили мебель. В двух домах был большой подвал, мы выбрали тот, где было два выхода и никаких окон. Хотя он был в опасной близости от святыни, Зокора выбрала его для выполнения ритуала, который отправит священника к его богу, а ей оставит тело.
Мы также приняли меры предосторожности на случай непредвиденных обстоятельств. Мы позаимствовали доски со строительных лесов, которые теперь вели с одной крыши на другую, тем самым подготовив путь к отступлению.
Если нас будут преследовать, мы просто сможем столкнуть доски вниз и выиграть немного времени.
Теперь нужно было лишь дождаться завершения жертвоприношения, одолеть священника и отнести в подвал.
— Он не учтёт то, что ему может грозить опасность, — шёпотом объяснила Зокора. — Для него немыслимо, что кто-то осмелится наложить на него руку, поэтому он уйдёт один. Нам просто нужно будет пойти за ним в ожидании подходящего случая. А поскольку сейчас ночь, нам будет легче.
— А что насчёт жертвы? — тихо спросила Серафина. — Это будет человек, верно?
— Да, — ответила Зокора, пожав плечами. — Но нас это не касается. — Прежде чем Серафина успела вставить слово, она продолжила. — Подумай, кто это может быть. Пират или вражеский солдат, виновный в преступлении. Тот, кого бы мы тоже предпочли видеть мёртвым. То, что будет происходить там внизу, не должно на нас влиять. Наша цель — священник, только он может привести нас к Лиандре.
Когда она говорила об этом прежде, мысль показалось мне вполне разумной. Но я не ожидал, что буду знаком с жертвой, если конечно можно говорить о знакомстве. Поскольку из клетки выволокли никого иного, как брыкающегося Кровавого Маркоса. На нём всё ещё была дорогая одежда, только теперь испачканная и порванная. Благодаря лунному свету хорошо было видно, насколько плохо поживал капитан пиратов с тех пор, как мы виделись в последний раз.
По какой-то причине я был удивлён видеть его здесь в таком положении. Я мог бы поклясться перед всеми богами, что он был достаточно хитёр, чтобы не попасть в такую передрягу. В любом случае, похоже, даже сейчас он не был склонен позволить принести себя в жертву без боя. Хотя он был не такого крепкого телосложения, ему почти удалось вырваться из рук солдат.