— Должно быть, это мой ответ, верно? — осторожно спросил Ангус.
— Думаю, да, — ухмыльнулся я, когда северянин осторожно сделал шаг назад, а кинжал Зокроы исчез так быстро, как будто она использовала магию.
Лиандра величественно посмотрела на него.
— Правила, северянин, таковы: вы будете принимать ванну один раз в день, воздержитесь от жира, которым смазываете себя и будете одеваться надлежащим образом и в чистую одежду. В противном случае, можете отправляться в Аскир пешком, — она с сомнением посмотрела на голые ноги Ангуса и поморщилась. — Уже только чтобы не оскорблять мои глаза, было бы также уместно использовать обувь.
Он посмотрел на неё, затем на ухмыляющуюся Серафину, а после на Вароша и Зокору, которые больше не обращали на него внимания и спокойно пили свой чай. Под конец он взглянул на меня. Особенно на мои ноги, которые были в новых, ухоженных сапогах.
Затем он оглядел мою чистую одежду, волосы, которые я недавно вымыл и вопросительно выгнул бровь.
— Иногда полезно проявить благоразумнее, — посоветовал я. — Есть битвы, которые нельзя выиграть.
— Как скажите, — сказал он, слегка поклонившись женщинам. — Если Хавальд может жить под вашим каблуком, тогда я тоже. Только одно вам не следует трогать. Мою бороду. Бриться я не собираюсь!
— Пока она будет ухоженной, и вы откажитесь от жира, можете оставить эти заросли, — подчёркнуто холодно сообщила ему Лиандра. — Обратитесь к Дералу, пусть он найдёт для вас одежду.
Но коренастый капитан, который следил за разговором, покачал головой.
— У меня нет ничего его размера!
Я вздохнул.
— Пойдём Ангус, — позвал я. — Армин сложил для меня сундук, может в нём найдётся что-нибудь, что тебе подойдёт.
Однако это оказалось не так-то просто, поскольку этот сундук тоже находился в трюме, и сначала нужно было расчистить к нему путь. Видимо, у Армина было своё собственное представление о том, что аристократу потребуется в поездке.
Сундук был достаточно большим, чтобы послужить мне кроватью, и набит до последнего уголка. Уже только сапог в нём оказалось три новых пары, которых я раньше даже в глаза не видел.
А под ними был спрятан ящик из чёрного дерева, длинной в добрый локоть, а высотой и шириной в две ладони. А в ящике я нашёл аккуратно сложенные мешочки с золотыми монетами, на которых были отпечатаны герб Газалабада и лик Файлид… Должно быть, они были совсем новенькими, прямо из монетного двора эмирата, поскольку, определённо, ещё не находились в обращении. Поверх мешочков с монетами лежала папка с доброй дюжиной документов, на создание которых писарю, наверняка, пришлось потратить целый день, так как каждая отдельная буква была аккуратно обведена золотом.
Пока Ангус одевался, я молча показал документы остальным. Один был составлен на имя Лиандры и Серафины, а целых три относились к некому Хавальду бею. И Лиандра и Серафина были награждены землями, которыми они могли распоряжаться до конца жизни. Я, однако, стал не только правителем небольшого городка на востоке Газалабада, но и занимал должность купца и советника эмиры. На последнем документе стояло несколько печатей: печать Газалабада, печать покойного эмира, отца Файлид, печать эссэры Фалы, бабушки Файлид, печать самой Файлид, печать её сестры Марины и даже Армина. Последняя была от составителя документа, Хахмеда, Хранителя Протокола. В нём также содержалось указание для стражи дворца: носителя этого документа, в случае, если тот соответствует содержащемуся в нём описанию, немедленно впустить во дворец, и тут же проинформировать Хранителя Протокола.
— Что ж, — тихо произнесла Лиандра, возвращая мне документ, — это щедрое выражение благодарности эмиры, — она подняла на меня свои фиолетовые глаза. — Хавальд бей из дома Розы. Думаю, что это соответствует титулу графа…
— Это для вас что-то значит? — спросила Серафина, когда я взял документ и осторожно положил в кожаную папку.
— Да, — ответил я. — Как жест, — я держал папку в руке и не знал, куда её деть. Наконец, я вернул её Лиандре, которая, пожалуй, лучше меня знала, где она будет в безопасности. — Бессарин не моя родина.
И никогда ей не станет.
Хотя Наталия и думала, будто я принадлежу этому месту.
Дары Файлид и Армина были щедрыми, уже только благодаря золотым монетам мы были не только состоятельны, но по-настоящему богаты. Но в нашем распоряжении было не только это золото. В безопасной комнате в нашем доме в Газалабаде лежала ещё добрая часть жалования Второго легиона.
— Я никогда не стремился к богатству, — заметил я.