Позади нас команда закричать от радости, но крик длился недолго, несколько мгновений спустя он внезапно оборвался.
— Я лишь надеюсь, что вы сможете сделать это и во второй раз, — выдавил Дерал, указывая дрожащей рукой на другой корабль, который летел к нам, словно ястреб к своей добычи.
— И, возможно, в третий раз тоже? — с сомнением спросил Ангус. Я проследил за его взглядом, по правому борту судна тоже появились паруса.
Я тихо выругался. В том, что пираты так хорошо знали, где мы находимся, был виноват этот виверн… Я гневно посмотрел наверх… и прямо в открытую пасть монстра, который, летел вниз со сложенными крыльями, словно камень. Лицо наездницы было маской ненависти, когда она, словно богиня мести, устремилась к Лиандре.
Мой меч сам прыгнул мне в руку, в то время как я плечом с силой оттолкнул Лиандру в сторону. Сталь Искоренителя Душ вспыхнула в моих руках бледным светом, когда он поднялся над головой и нанёс удар как раз тогда, когда монстр расправил крылья, чтобы замедлить падение. Могучие когти почти задели Лиандру, сталь отрезала левое крыло и ногу наездницы, но где-то в теле монстра нашлись твёрдые кости, в которых мой клинок застрял.
Раздался ужасный крик монстра, в фонтане из крови и внутренностей нога и крыло ящера и наездника оторвались. Словно камень, монстр и исполненная ненависти фурия рухнули туда, где я стоял и вместе со мной проломили перила «Копья» там, где они уже были ослаблены баллистическим болтом.
Рукоятка Искоренителя Душ выскользнула из моей руки, и я упал.
Падая в воду, я увидел, как монстр поворачивается на бок. Лезвие Искоренителя Душ торчало из чешуйчатой груди чудовища, затем они исчезли в пучине морской. На мгновение я увидел лицо наездницы, которая отчаянно пыталась высвободить правую ногу из стремян своего седла, в то время как её кровь окрасила воду вокруг в красный цвет, затем животное и всадница погрузились в глубины.
Мои широкие одежды, создав воздушные пузыри вокруг меня, достаточно долго удерживали меня на плаву, чтобы я смог увидеть, как «Копьё» унеслось прочь, словно скачущая лошадь.
Испуганное лицо на корме принадлежало Лиандре, кровь лилась из тяжёлой раны на её лбу, но она была на ногах и осталась в живых.
Я поднял руку в знак приветствия, она последовала моему примеру. Её губы шевелились, но я не смог понять, что она говорит. Затем поднялась волна и заградила мне обзор. Когда она снова опустилась, «Копьё» исчезло в дали.
Моя одежда стала мокрой, угрожая утащить вниз, когда что-то грубо толкнула меня в бок. Это был кусок мачты, оторванный от пиратского корабля. За него цеплялся пират, который свирепо поднял клинок.
Левой рукой я схватился за мачту, правой ударил его по носу и почувствовал, как сломалась кость. Он погрузился обратно в воду, только верёвка ещё удерживала его руку над водой.
Я развязал узел, прежде чем он, отплёвываясь, поднялся на поверхность, и оттолкнул его от куска мачты.
Он отчаянно пытался за что-то ухватиться и поймал меня за одну ногу, я пнул его другой, он отпустил, на поверхность поднялись пузыри, и он ушёл под воду.
Мимо проплыла красная ткань, это был кушак или что-то в этом роде. Может, он принадлежал пирату, а может, и нет, я схватил его. Ярко-красный цвет было заметить легче, чем тёмный лён, который всё ещё был на мне.
Я обернул верёвку вокруг туловища и сломанной мачты, затянул узел, чтобы не соскользнуть с дерева, даже когда меня покинут силы, и устало прислонился лбом к мокрой древесине.
Я всегда мог чувствовать, где находится Искоренитель Душ. Меч всё ещё торчал в боку летающего ящера… и опускался подо мной всё ниже в бесконечную темноту.
В последний раз я увидел парус «Копья», когда волна подняла меня особенно высоко. Также я увидел другие паруса, которые следовали за ним. Затем мачта вместе со мной опустилась во впадину между гребнями волн.
Наступила ночь, и полотно Сольтара показало мне звёзды с такой ясностью, какую я редко видел раньше. Я оставил слабую надежду увидеть «Копьё», мчащееся мне навстречу, и мог лишь молиться о том, что мои друзья смогут сбежать под покровом ночи.
Мне приходило на ум много разных мыслей. Я подумывал избавиться от сапог и одежды, но когда что-то коснулось моих ног, решил этого не делать; я не хотел, чтобы рыбы отцапали мне пальцы. Также мне казалось, что моя одежда сохраняла тепло.
Этой ночью у меня было много времени, чтобы подумать обо всём, что со мной приключилось. Когда началось это злоключение, я ожидал, что встречу смерть. Но когда после этой ночи в море появилась первая утренняя заря, я понял, что хочу жить.