— Никакого дворянского или сословного совета? — переспросил я, и Менделл покачал головой.
— Нет. Он им неугоден. Боги дали Алдану короля, чтобы он правил. Тоже самое относится и к полу. Боги решили, что жёны должны повиноваться своим мужьям, и алданцы к этому очень серьёзно относятся.
— Вы же знаете, что это смелое толкования священных писаний? — спросил я, и Менделл засмеялся.
— Мне говорить об этом не нужно. Но даже в книге Астарты написано, что женщина подчиняется мужчине. На это и ссылаются в Алдане.
— Да, — сказал я. — Мне знакомо то место. Астарта советует женщинам признать, что мужчина сильнее в плане физической силы. Она советует не идти в этом против него, более того богиня призывает женщин дополнять мужчину там, где он слаб, чтобы общая сила принесла пользу обоим, — я улыбнулся. — Потом следуют две страницы с исключениями, в которых регулируется, когда женщина может возразить мужчине и не должна подчиняться.
— До того места в Алдане даже не читают, — ухмыльнулся Менделл. — Им достаточно первого предложения, — он снова стал серьёзным. — Вследствие этого, многие алданцы думают, что имперский город нарушает волю богов, разрешая женщинам занимать посты, которые богами предусмотрены для мужчин. Женщины должны содержать дом, рожать детей и воспитывать их, согласно священным писаниям. И уж точно не размахивать мечом или даже командовать кораблём. Когда я в последний раз был в Алдаре, там как раз бушевал ожесточённый спор по поводу того, следует ли разрешать женщине ездить на лошади.
— А почему нет?
— Лошадь могла бы понести и убежать так далеко, что защитника мужского пола больше не будет по близости. Вы должны знать, что женщина не может покидать дом без защитника мужского пола.
— Ах, — сказал я и улыбнулся, представив, как кто-то объясняет Лиандре и тем более Зокоре идею о защитнике мужского пола.
— Есть ещё кое-что, что нужно знать об Алдане, — кисло добавил Менделл. — Любая форма магии приравнивается там к некромантии и наказывается смертью на костре. По королевскому закону обвиняемый должен предстать перед священником. И если повезёт, то так и будет, но более вероятно, что на быстро возведённый костёр вас отволочет разъярённая толпа. Особенно этот фанатизм распространён в сельской местности, вы найдёте достаточно деревень, где на рыночной площади костёр выложен всегда. Эти отдалённые населённые пункты обеспечивают фанатичному культу, Белое Пламя, убежище и поддержку. Культу, который разжигает суеверия и самые глубокие страхи простых людей. Он под запретом, но никому до этого нет дела. Всё настолько ужасно, что некоторые даже сжигают своих собственных детей, — он пристально посмотрел на меня. — Скажу вам одно, генерал: в Алдане легче оказаться на костре и сгореть, обвинённым в некромантии, чем простудиться.
— И это самый важный союзник Аскира? — с сомнением спросил я.
— Да, пока, — вздохнул Менделл. — По крайней мере, пока ещё жив принц. Но культ представляет собой угрозу, которая может потрясти все Семь королевств и даже поставить под угрозу Аскирский договор.
— Вы представляете всё в самых чёрных красках, лейтенант Меча. Неужели всё действительно настолько плохо?
— С тех пор как Аскирский договор вернул королевству независимость, оно всё больше и больше отгораживалось. Между государствами почти больше нет пересечений границ, процветает ещё только торговля рудой, которой Алдан так богат. После Бессарина он — самое большое королевство и самое богатое. Именно там взяла своё начало легенда Асканнона. Алдан был первым государством, которое он покорил, и благодаря ему оно так процветало. И всё же, хотя алданцы стольким обязаны императору, они больше всех отдалились от того, что когда-то представляли Аскир и империя. Они придерживаются букве договора, но только там, где не могут перевернуть слова.
Я мог лишь надеяться, что он окажется неправ.
Когда мы приблизились к берегу, я одолжил у него подзорную трубу и посмотрев в неё, мне самому захотелось вздохнуть. Земля могла бы быть моей родиной с её лугами, лесом и фермой, которые я увидел вдалеке. Затем я заметил возвышающуюся вдалеке башню. Она была построена из гладких имперских тёсанных камней. Сначала прямоугольная стена, а за ней здание, рядом узкая квадратная башня, которая удивительно высоко тянулась в небо, на ней столб, от которого отходило шесть ответвлений, дёргающихся вверх и вниз. За этой конструкцией возвышалась металлическая жердь с блестящим лезвием на наверху, как у наконечника копья. Сама башня была слишком узкой, чтобы в ней могло поместиться больше одной лестничной площадки, но на самом верхнем этаже находился балкон, огибающий всю башню, и на нём я увидел большой сигнальный фонарь, похожий на тот, что находился на «Снежной Птице».