Вокруг самого порта было оставлено пространство в добрых тридцать шагов, чтобы не стеснять его. А за этим пространством выстроились фахверковые дома, некоторые из них высотой целых восемь этажей. Лишь изредка я видел здания, целиком построенные из камня. А поверх этих домов вдалеке можно было видеть круг могучей, ярко освещённой крепости.
Город гордо выставлял на показ своё богатство. Повсюду можно было любоваться орнаментами. Статуи храбрых рыцарей, в героических позах, окружали порт, и горело так много фонарей, как будто свечи ничего не стоили. Центральный пункт порта образовывал фонтан, красиво вырезанный из чёрного мрамора, и здесь тоже героические статуи вносили свой вклад в красоту.
Казалось, что бедность здесь запрещена законом, почти никого, кто выделялся бы из-за потрёпанной одежды, часто даже тонкие чулки были снабжены яркими узорами.
И я не заметил, чтобы кто-то ходил босиком.
Лоцман, который поднялся на борт перед портом, казалось, подтвердил всё то, что говорил Менделл. Он был слегка приземистым, с большим животом, шеей, как у быка и угловатой челюстью, которую он властно выдвигал вперёд. Одет он был как павлин, в тяжёлый красный бархат, жёлтую, расшитую парчой, жилетку, обтягивающие брюки-гольф из бархата, которые неприлично подчёркивали его половой орган, и вышитые чулки, выставляющие на показ его крепкие икры. На ногах великолепие заканчивалось блестящей чёрной обувью на каблуках. Если я не ошибался, то пряжки были сделаны из полированного серебра. У него была аккуратно подстриженная борода на подбородке, а своего рода мешок из красного бархата с прикреплённым пером увенчивал его голову. Угрюмый и раздражённый взгляд, которым он обвёл палубу «Снежной Птицы» сделал остальное, чтобы завершить первое впечатление от этого красивого города и его самоуверенных жителей.
А если коротко, то город мне понравился, а вот насчёт жителей я ещё не совсем был уверен.
Охотничья лодка, похожая на те, которые возле Янаса вызвали у нас такое беспокойство, подплыла ещё до того, как «Снежная Птица» прошла через вход в гавань. Нас почти грубо призвали взять на борт этого лоцмана.
Он поднялся по верёвочной лестнице, поправил свой драгоценный камзол и обременил ют своей важностью.
— Божьего вам благословения, — немного натянуто поприветствовала его Эльгата.
Он лишь хмыкнул и посмотрел на её штаны.
— Отойдите в сторону, — резко приказал он. — А то ещё помешаете мне с моей работой.
Отдавая короткие команды и ни на кого не глядя, он провёл «Снежную Птицу» к причалу в дальнем левом конце порта. Только уже при виде типа построек можно было догадаться, что это имперская военно-морская база.
Учитывая расположение пирсов было ясно, что когда-то она была намного больше, от добрых двух десятков причалов осталось всего шесть. За высокой стеной, которая отделяла базу от порта, я увидел несколько фундаментов старых имперских зданий. Дома были снесены, а на их месте возвели такие, которые были в стиле Алдана.
Когда верёвки привязали к кнехтам, и планка соединила корабль и берег, лоцман, не сказав ни слова, развернулся и зашагал прочь; планка затряслась под его весом, когда он сходил на берег. Там он прямиком направился к воротам и исчез из моего поля зрения.
Два причала здесь были пустыми, он направил «Снежную Птицу» к третьему. Я оглянулся на вход в гавань. «Снежная Птица» описала небольшой круг вправо, а потом подплыла прямо к пирсу.
— Зачем нам для этого понадобился лоцман? — удивлённо спросил я. Я уже знал, что плаванье на корабле часто выглядело проще, чем было на самом деле, но я подумал, что даже я справился бы с этим заданием, просто приказав штурману причалить «там».
— Городской закон. Любому кораблю, плывущему не под флагом Алдана, требуется лоцман, чтобы войти в порт, — объяснил Менделл. Эльгата по этому поводу ничего не сказала, она всё ещё хмуро глядела на ворота, через которые исчез лоцман. — И то, что мы всё ещё содержим здесь военно-морскую базу, им тоже не нравится, — добавил Менделл. — И они нам это показывают.