Мы двигались вдоль гавани, пока не вышли на широкую дорогу, ведущую к королевскому замку. На неё мы и свернули, вот только далеко не ушли, когда пятеро мужчин в роскошно украшенных, тяжёлых доспехах заградили нам дорогу.
— Именем принца, стойте! — крикнул один из алданских солдат, властно подняв руку. — Чего вы желает, солдат? — Мужчина был высокого роста, и на нем был одет тёмно-красный плащ с роскошным подолом, а гравюры на нагруднике выложены золотом.
Уже только один его меч стоил целое состояние.
Один из Быков, вероятно, штаб-солдат Маннис, вышел вперёд и взял под козырёк. Берник, стоящий рядом со мной, похоже, тоже был готов ринуться вперёд, но пока выжидал.
— Сэр, мы несём двух серьёзно раненных товарищей в храм Борона, чтобы просить там о милости исцеления.
— А для чего этот эскорт? Вы в Алдаре, ожидаете, что на вас нападут?
— Нет, сэр. Это предписание.
— Обращайтесь ко мне по званию, солдат. На этот раз я прощу вас за то, что вы меня не узнали. Моё имя — ди Кортия, титул — барон. Повторите ответы, но на этот раз более вежливо.
— Нет, сэр, барон ди Кортия, сэр. Это предписание.
Мужчина изучил людей, несущих носилки, эскорт, потом меня и капрала. Наконец он отошёл в сторону и подал знак Маннису продолжать путь.
Едва эскорт и носилки пришли в движение, барон снова вышел вперёд и поднял руку.
— Стойте! — снова крикнул он. — Что это? — он указал на вторые носилки.
— Капрал Меча, Янис, барон! — незамедлительно ответил Маннис.
— Она женщина!
— Ну… да, барон!
— Она благопристойно одета под этой простынёй?
Маннис, прося помощи, посмотрел на Девона. Тот подошёл к барону и вежливо поклонился.
— Я лейтенант Меча Девон, Перо и врач на корабле имперского города. Капрал Янис тяжело ранена и под этим одеялом в бинтах. Мы наедимся на милость Борона и на чудо, потому что она в очень плохом состоянии.
— Тут присутствует её брат, отец или муж? — спросил барон.
Девон огляделся в поисках помощи, рядом со мной Берник пробормотал ругательство.
— Нет, барон, — нерешительно ответил Девон. — Но она отчаянно нуждается в божьей милости и помощи!
— Законы ясно изложены, — заметил барон. — Ни одной женщине не позволяется покидать дом или двор без мужского сопровождения после захода солнца.
— У неё есть защита и сопровождение, барон. Это мы, — храбро возразил Маннис.
— Под этим одеялом она почти голая, и её сопровождают десять мужчин, но никто из них не отвечает за её защиту. Это недопустимо. Отнесите её обратно на свою базу, другой раненный может пройти!
— Но барон, она умрёт, если её не исцелить, — запротестовал Девон.
Я наклонился к Бернику.
— Передайте барону, что граф Родерик фон Тургаю просит его на пару слов, — прошептал я.
Он удивлённо посмотрел на меня, одно мгновение даже казалось, что он собирается возразить, но потом всё же поспешил к барону, а я немного отошёл в сторону. Я сам не верил в то, что врач может быть прав, и моя близость облегчает смерть раненым, но и вреда не будет держать небольшую дистанцию.
Берник подошёл к барону и слегка поклонился.
— Барон, граф Родерик фон Тургау просит на пару слов.
Барон посмотрел на меня, скупо улыбнулся, что-то сказал одному из четырёх вооружённых людей, которые были с ним, а потом подошёл ко мне. Он слегка поклонился, скользя взглядом по моей униформе и лысине.
— Граф фон Тургау? — спросил он, выгибая бровь. — Я ещё никогда не слышал о таком месте.
— Оно находится в Новых королевствах, барон, — ответил я. — То, что сейчас на мне униформа имперского города — второстепенный вопрос. Если хотите, мы могли бы обсудить это в другое время. У меня к вам есть лишь один вопрос… Я слышал об Алдане, что здесь ещё поступают по совести, защищают женщин и имеют благочестие. Это так?
Теперь, когда граф стоял передо мной, под его тяжёлым шлемом я увидел удленённое узкое лицо. В свете факелов его глаза казались серыми.
— Да, так, — ответил он, скупо улыбнувшись. Он явно почувствовал ловушку в моём вопросе.
— И вы тоже человек чести?
— Да, граф, — он выпрямился и положил руку на рукоять своего меча. — Если хотите в этом усомниться, я попрошу вас выбрать секундантов.
— Нет, я далёк от того, чтобы сомневаться в ваших словах, поскольку я рад, что это так.
Его глаза сузились.