Но теперь и наши батареи не оставались в долгу, хотя большая часть снарядов еще находилась на шхунах. Наступила ночь. Члены экипажа «Петра Штепенко» и батарейцы снова взялись за разгрузку.
В кромешной тьме трое отважных: коммунист Хаджинов — матрос, комсомолец Прохода — судовой кок и штурман Гальченко бросились выносить снаряды из затопленных трюмов. К ним присоединились батарейцы. Две ночи подряд, несмотря на методический артиллерийский и минометный обстрел, смельчаки доставали со дна драгоценный боезапас. Ныряли, пока не валились от усталости на прибрежные камни.
— Теперь не мешало бы угостить сукиных сынов нашими «галушками»! — посматривая на отливающие синевой снаряды, обратился Прохода к батарейцам.
— За нами дело не станет, — откликнулся капитан Радченко.
На острове знали: в Очакове, на месте нашей бывшей 15-й береговой батареи, гитлеровцы пытались установить 203-миллиметровое орудие. Наблюдавший за берегом лейтенант Пушкин был поражен варварством оккупантов. В стереотрубу было хорошо видно, как они сгоняли местных жителей — стариков, женщин и детей, и заставляли их впрягаться в повозки с камнем. Люди под плетьми тащили, спотыкаясь, непосильный груз.
Не раз наблюдали с Первомайского и картину купания новых «хозяев». Прежде чем войти в воду, гитлеровцы сгоняли на пляж женщин и детей, ограждая себя таким живым заслоном от огня наших батарей...
Но вот наступил подходящий момент и капитан Радченко, наблюдавший за вражеским берегом, дал команду:
— Огонь!
Грянул залп.
В расположении вражеской батареи взметнулись к небу огненные фонтаны.
— Батарея приказала долго жить, — доложил корректировщик.
Снова прозвучала команда:
— Огонь!
И рухнула казарма, где засели гитлеровские молодчики. Немецкий наблюдатель, стоявший на вышке около казармы, полетел вниз...
Как только наши дальномерщики засекали подходящую цель — автомашины, танковые подразделения, скопления пехоты, — дальнобойная и противокатерная островные батареи открывали уничтожающий огонь.
Моряки Черноморско-Азовского пароходства теперь часто доставляли боеприпасы и другие грузы на Первомайский из Ак-Мечети.
Иногда, как это временами бывает и на самом напряженном участке фронта, артиллерийская дуэль вдруг прекращалась. Над морем нависала тишина. Тогда первомайцы слышали далекие раскаты канонады. Они доносились с запада — там, под Одессой, шли жестокие бои.
Защитники острова стойко отражали все атаки врага...
В конце лета 1941 года, когда заметно оживилось движение боевых кораблей и транспортных судов между Севастополем и Одессой, гитлеровцы усилили воздушные удары по нашим портам и флоту, стремясь полностью изолировать осажденный гарнизон Одессы. В связи с этим командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский на одном из заседаний Военного совета предложил, чтобы наиболее опасный участок — 105 миль от Тарханкута до Одесского рейда — суда проходили в темное время суток.
Но, как известно, жизнь вносит свои поправки во многие инструкции, приказы и наставления. Скорректировала она и это решение Военного совета. Оказалось, что для многих транспортных судов, имевших небольшую скорость, на этот переход не хватало даже длинной осенней ночи. Пароходы, выходившие из Одессы с наступлением темноты, к рассвету достигали только середины Каркинитского залива. Здесь их подстерегали фашистские торпедоносцы. Под удары авиации противника попадали тихоходные суда и на пути из Севастополя в Одессу. Они, как правило, к наступлению вечерних сумерек достигали мыса Тарханкут, а с рассветом, находясь между Тендрой и Одесским портом, подвергались атакам вражеских налетчиков.
В связи с этим Военный совет Черноморского флота решил создать на полуострове Тендра посадочную площадку для наших истребителей. Вскоре на песчаной косе обосновалось небольшое аэродромное хозяйство, а затем приземлились самолеты. Они оказали существенную помощь военным и торговым кораблям на дороге между Одессой и Севастополем..
Связь Одессы с Большой землей в период ее героической обороны не прекращалась ни на один день, хотя морская трасса все время была небезопасной. Восемь рейсов совершил экипаж теплохода «Калинин» к одесским берегам, в шести из них моряки прорывались в порт буквально сквозь огонь, под обстрелом и бомбежками врага. Под прикрытием боевых кораблей и авиации калининцы доставили в Одессу около 1500 тонн боеприпасов, большое количество техники и почти 3-тысячное пополнение для частей Приморской армии.