— — Где-то промашка, — только и сказал капитан, старательно раскуривая трубку, набитую на сей раз натуральным турецким табаком из лоцманского кисета.
Еще более тревожную весть принес на «Сахалин» военно-морской атташе в Турции капитан первого ранга К. К. Радионов, когда караван встал на якорь в бухте Золотой Рог у Стамбула. Он рассказал, что 28 ноября слышал по радио сообщение немцев, будто советские суда были обстреляны турецкой береговой батареей.
— Вы представить себе не можете, как я рад видеть вас целыми и невредимыми! — пожал он руку Придо Адовичу и Ивану Григорьевичу.
Никто из присутствующих тогда не знал, что эту передачу противника зафиксировали также советские радиостанции, в связи с чем вице-адмиралу Октябрьскому из Главного штаба Военно-Морского Флота был отправлен запрос о том, как прошла операция. Поскольку на обратном пути лидеру «Ташкент» уже разрешалась связь с командованием Черноморского флота, в штаб пошло донесение: «Первый эшелон прошел хорошо, Владимирский вернулся всеми кораблями, танкеры на месте, никаких обстрелов...»[62]
— Нам связь с Большой землей запрещена, а как бы хотелось передать туда, что пока все хорошо, — вздохнул Сырых. — Не понимаю, — обратился к Радионову, — для чего немцам понадобилось такое заведомо ложное сообщение?
— Думаю, для провокации. Для чего же еще? — ответил тот и добавил: — Не волнуйтесь, Иван Григорьевич, о вашем благополучном переходе на Родине узнают.
— Без связи как без рук, — вступил в разговор Чекурда. — Целых три дня не имеем известий о положении на фронтах. Как там? Как Севастополь?
— Могу обрадовать, — улыбнулся капитан первого ранга. И зачитал несколько последних сводок Советского информбюро.
С особым воодушевлением было встречено сообщение о том, что 29 ноября наши войска, сломив упорное сопротивление противника, заняли Ростов-на-Дону и нанесли значительное поражение группе войск Клейста.
Когда К. К. Радионов дошел до заключительных слов: «Противник, бросая оружие, начал беспорядочный отход на запад», — все бурно зааплодировали. На судах советского каравана состоялись митинги. Моряки поклялись не жалеть сил, а если потребуется, и самой жизни для выполнения поставленной перед ними задачи.
Начальник экспедиции И. Г. Сырых передал К. К. Радионову рапорт Советскому правительству, в котором, в частности, писал: «Первый этап перехода показал высокую выучку моряков каравана, сумевших обеспечить в тяжелых штормовых условиях бесперебойную работу механизмов на всех судах, штурманы показали искусство ориентироваться в сложной обстановке, преодолевать трудности боевого перехода».[63]
Часть поставленной задачи выполнена. Но все же более легкая часть. Впереди — Дарданеллы, Эгейское и Средиземное моря. Впереди — океан...
ЛЕДОКОЛ УХОДИТ НА ЮГ
29 ноября вечером на танкере «Сахалин», где находился начальник экспедиции И. Г. Сырых, собрались все капитаны судов каравана. Пришел на совещание и советский военно-морской атташе в Турции капитан первого ранга К. К. Радионов.
— В связи с тем, что секретность операции сорвана, возникла необходимость пересмотра ранее намеченных планов, — обратился он к присутствующим. — Но прежде, чем мы приступим к обсуждению наших дальнейших действий, — несколько слов общего характера.
К. К. Радионов дал глубокий анализ той весьма непростой обстановки, которая сложилась в конце ноября 1941 года в районе Юго-Восточной Европы и Ближнего Востока, где шла ожесточенная борьба между Англией и Германией за влияние на Турцию.
Из сообщений печати моряки знали о том, что турецкое правительство 25 июня 1941 года провозгласило нейтралитет в войне Германии с Советским Союзом. Однако в этот же день в турецком национальном собрании состоялась ратификация договора о дружбе между Турцией и Германией. По поводу этого акта были произнесены речи, восхваляющие гитлеровский поход «против коммунизма».
Вообще, с началом войны в Турции очень активизировались всевозможные профашистские элементы, развивающие идеи пантюркизма. Во главе их стояли многие политические деятели, в том числе и редактор газеты «Джумхуриет» Юнус Нади, Менеменджиоглу и другие.[64]
К. К. Радионов рассказал руководителям экспедиции о том, что турецкий премьер-министр в беседах с германским послом фон Папеном не скрывал своих симпатий к гитлеризму и ненависти к народам СССР. Глава турецкого правительства одобрял гитлеровские планы физического уничтожения десятков миллионов советских граждан. Одновременно он заявил, что «уничтожение России является подвигом фюрера».[65]
64
См.: Дсборин Г. А. Международные отношения и внешняя политика СССР 1917-1945 гг., вып. 4. М., 1947, с. 60.