Никто не знал тогда, что даже у британского посла в Анкаре сэра Нетчбэлла-Хьюджессена служил личным камердинером платный агент гитлеровцев Эльяс Базна, получивший кличку Цицерон.[75]
Но сообщение в печати о наплыве в Турцию туристов из Германии многих навело на размышления. Что такое туризм в военное время, как не стремление под благовидным предлогом забросить в другую страну своих соглядатаев? Да еще «туризм», так щедро субсидируемый?!
Поэтому вопрос дальнейшего перехода советских танкеров, особенно через воды, контролируемые фашистами, волновал не только участников перехода, но и советское посольство в Турции. С военно-морскими силами Великобритании, действовавшими в бассейне Средиземного моря, была достигнута предварительная договоренность о том, что они возьмут под свою охрану советские суда. Но моряков беспокоило: когда, с какого момента англичане будут эскортировать наши суда на участке Чанаккале (Дарданеллы) — Порт-Саид и если по каким-либо причинам это окажется невозможным, то каким путем они берутся обеспечить безопасность перехода наших судов хотя бы до острова Кипр?[76]
В ходе переговоров по этому вопросу стало ясно, что командование британского средиземноморского флота не хочет брать на себя ответственность за проводку советских судов через контролируемые фашистами воды, ссылаясь на то, что их корабли заняты обеспечением развернувшегося наступления английской армии в Ливии. Была выражена только готовность послать на советские танкеры английских морских офицеров, которые смогут дать советским морякам рекомендации относительно выбора курса в турецких территориальных водах.
Такой шаг англичан не явился чем-то неожиданным для начальника советской экспедиции и его коллег. Советские моряки с самого начала перехода надеялись прежде всего на себя, следуя мудрому изречению А. В. Суворова «на себя надежность — основание храбрости».
— Мы здесь ходили до 1939 года, — сказал капитан «Сахалина» П. А. Померанц, — пройдем и теперь.
Экипажи танкеров «В. Аванесов», «Сахалин» и «Туапсе» тщательно готовились к опасному переходу в непосредственной близости от немецких и итальянских военно-морских баз, развернутых на многих островах в Эгейском море.
ПРОРЫВ БЛОКАДЫ
Постороннему взгляду трудно по внешнему виду стоящих на якоре судов определить, что делается на них, к чему они готовятся, куда собираются. Даже очень внимательному наблюдателю с берега могло показаться, что советские танкеры намерены в Стамбульском порту простоять долго. Идет неторопливая разгрузка, без лишней суматохи пополняются запасы продовольствия, производятся какие-то ремонтные работы, перетряхиваются постели из кубриков, драятся палубы...
На самом деле советские моряки трудились до седьмого пота. Как уже говорилось выше, решено было танкеры закамуфлировать, придать им очертания других судов. Это требовало изобретательности, большого труда, и, наконец, материалов. В приобретении их, перевозке на танкеры большую помощь морякам оказывали сотрудники советского консульства в Стамбуле.
Моряки все делали для того, чтобы нужные материалы доставлялись незаметно. Однако полностью избежать общения с местным населением было невозможно. Чуть ли не каждое утро стамбульские рыбаки подвозили к танкерам и предлагали по сходной цене рыбу. На борт частенько поднимались гости — представители местных властей. Они нередко задавали один и тот же вопрос: куда советские танкеры пойдут после Стамбула? Члены экипажа неизменно отвечали, что после сдачи груза и небольшого ремонта теплоходы отправятся к родным берегам, скорее всего в Батуми.
Капитаны и их старшие помощники частенько навещали красивый особняк на улице Независимости (Истикляль Джаддеси), в котором помещалось советское консульство. И не только по неотложным делам, хотя это случалось чаще всего, но и просто для того, чтобы встретиться с советскими людьми, побывать на родной земле. Да, мы не оговорились. Именно на родной земле. Когда строился этот дом «по ту сторону Черного моря» для русского посольства в Османской империи, его фундамент был заложен в земле, доставленной в трюмах кораблей из России. После Великой Октябрьской революции в этом доме разместилось советское посольство, а когда турецкая столица была перенесена в Анкару, помещение заняло консульство Советского Союза.