— Я не могу руководить постройкой отсюда! Я успокоюсь, только когда буду в Кердалене.
— У тебя начинается лихорадка. — Дженна приложила ладонь к нахмуренному лбу деда, надеясь, что ее слова прозвучали убедительно. — Да, лоб становится все горячее.
— Вуд навещал меня, прежде чем покинуть станцию. Он предупредил меня о лихорадке и сказал, что это обычное явление. — Соломон мягко, но решительно убрал со лба руку Дженны и снисходительно улыбнулся. — Знаю, ты боишься за меня, но это совершенно напрасно. У меня слишком много дел, чтобы умирать. Вероятно, Айвс и Лиман уже в Кердалене. Генри распорядился грузить фургон? Мы привяжем оседланных лошадей сзади и выедем завтра утром, едва рассветет. Ну как, ты согласна?
— Нет, но ты так чертовски упрям, что отговорить тебя я и не надеюсь.
Внезапно глаза Соломона озорно блеснули.
— С каких это пор ты начала упрямиться, дорогая?
— Сию же минуту, только не упрекай меня — я могу быть такой же упрямой, как ты.
— Отлично. Упрямство тебе еще пригодится, прежде чем мы построим дорогу.
Внезапно на лице Соломона появилось болезненное выражение. Испытывая чувство вины от собственной грубости, Дженна произнесла мягче:
— Сегодня тебе надо как следует выспаться, дедушка. Завтра мы выезжаем.
Соломон вздохнул, понимая, что рана отняла у него немало сил. Он никогда еще не проводил в постели более нескольких дней подряд и терпеть не мог такую бесполезную трату времени. Он должен работать, чтобы выжить. Стоит ему облениться — и он погиб. У него столько врагов, что неудивительно желание кого-то из них прикончить его, однако Соломон поклялся, что вернется в Нью-Йорк только на собственные похороны. Несмотря на внешнее спокойствие, он тревожился, но не за свою жизнь, а за тех людей, кто работал вместе с ним, и особенно за Дженну. Ему следовало привезти к месту работ вооруженный отряд и велеть людям быть настороже.
Возможно, Дженна была права. Он ощущал легкую слабость. Соломон медленно вытянулся в постели, стараясь не обращать внимание на боль в боку. Он сомкнул веки и внезапно увидел перед собой горящие ненавистью зеленые глаза. Неужели это ему привиделось? Разумеется, он знал, что Ченс Кайлин уже давно работает в Кердалене, но встретиться с ним в одном поезде — такое совпадение казалось невероятным. Когда Соломона тащили из реки, он едва пришел в себя. Уже не в первый раз его преследовали лица из прошлого.
Чаще всего перед ним представало лицо Лили — он очень отчетливо видел ее. Длинные волосы Лили в его руках казались черным шелком, зеленые, как у Ченса, глаза выражали удивление и невинность, кожа была белоснежной, как фарфор, а губы напоминали розовые лепестки.
Она тоже была здесь, в Кердалене, — его фея из волшебной сказки. Недосягаемое божество, которое появлялось лишь на краткие мгновения и тут же исчезало. Соломон не раз пытался завладеть ею, хотел купить ее любовь. Но кто упрекнул бы Соломона в желании обладать ею тогда? И кто мог укорить за желание сделать Лили своей сейчас?
ГЛАВА 5
Огромные причудливые облака казались нарисованными по лазури неба. По озеру Кердален, шумя колесами, плыли пароходы, доставляя руду и другие грузы из поселка Кердален к горным каньонам через реки Сент-Джой и Саут-Форк.
Из окна на втором этаже гостиницы Дженна смотрела на вытянутое озеро, сжатое горами, заросшими лесом. Сам поселок, или «город», как предпочитали называть его местные жители, расположился у изогнутого берега озера, разрастаясь быстро и беспорядочно, как обычно бывало с поселками старателей. Однако несмотря на это, в городке царила тишина, позволяя с легкостью забыть о тысячах рудокопов, рассеянных по каньонам, переворачивающих тонны породы в поисках удачи и богатства, — вскоре им предстояло поделиться этим богатством с владельцами железной дороги, уже явившимися за своей долей.
— Приступим к делу. — Дженна услышала голос деда из соседней комнаты. Дверь между комнатами была распахнута, и краем глаза Дженна видела, как вокруг постели ее деда собрались люди. — Хватит о моем здоровье, — раздраженно продолжал Соломон. — Я еще жив. Солнце припекает, весна не за горами. Земля уже прогрелась, Айвс?
Дженна делала вид, что этот разговор ее не интересует, но прислушивалась к шороху бумаг, слышала, как заскрипела кровать, когда Соломон садился на ней, привалившись к спинке. От слуха Дженны не ускользнул легкий кашель, который Соломон попытался подавить. Все это время Дженна с нетерпением ждала ответа Оуэна Айвса, который почему-то медлил.