Он выпустил Юту, но не смог ничего противопоставить силе, выдравшей его из автомобиля, как ураган вырывает из земли тощее деревце. Схватка быстро закончилась. Всё ещё хватавшая ртом воздух Юта увидела в дверном проёме тёмное лицо Корта с красной полосой царапины, протянувшейся со лба на щеку.
Она не помнила, как он вытащил её из машины. Всё заволакивал красно-бурый туман, такой густой, что время от времени Юта переставала что-либо видеть.
Корт подхватил её на руки и понёс мимо раскуроченной морды автомобиля. В нескольких метрах на асфальте шевелился человек. Он слабо постанывал, пытаясь ползти. Корт не обратил на него внимания. Он нёс в руках самое драгоценное, что было в этом мире. Сокровище, которое ему удалось спасти, а больше его ничто не волновало.
«Рут те аттал юта», — услышала девушка слова, которые шептал Корт.
Хотя, возможно, ей просто померещилось.
***
«Рут те аттал юта». Горячее дыхание обжигало ухо, аккурантые пальцы гладили по растрёпанным волосам. Говорил ли Корт эти слова на самом деле, или ей это только приснилось, понять Юта не могла.
Она очнулась в квартире, которую в качестве убежища нашла для них Кирли, но совершенно не помнила, как сюда попала. Она лежала на кровати в темноте. Шторы просторной спальни были наглухо задёрнуты. В квартире было тихо.
— Корт! — позвала Юта, приподнимаясь на локтях.
Резкое движение вызвало немедленный взрыв боли в голове. Юту замутило так сильно, что она думала — вырвет. Девушка закрыла глаза и осторожно, стараясь не шевелить головой, опустилась обратно на подушку. Сквозь закрытые веки она увидела расплывчатое пятно света и услышала шорох шагов.
— Юта, я здесь, — окликнул голос Корта совсем близко, и Юта медленно открыла глаза.
— Корт… — прошептала она и улыбнулась.
— Ты помнишь, что произошло?
Мужчина сидел на кровати рядом с ней и смотрел на неё со странным выражением в тёмно-синих глазах. Это была смесь печали, и вины, и скорби, и ещё, совершенно неожиданно, сострадания.
И тут Юта вспомнила. Всё, до последней мелочи: до цвета серого покрывала на кровати Налады, до радужных отсветов от разбитого стекла на стенах, до потных рук, сомкнувшихся на горле.
Юта коснулась головы — она была перемотана бинтами. Она поднесла руку к глазам и увидела красное. Корт наклонился ближе, рассматривая повязку.
— Опять кровь пошла. Надо перебинтовать. — Он начал подниматься.
— Постой. — Юта поймала Корта за руку. — Когда я была без сознания, ты говорил что-то. Я слышала, как ты произносил моё имя. Что ты говорил?
Корт странно посмотрел на неё, поколебался, но всё же ответил:
— Я сказал, что ты должна держаться. Что всё будет хорошо.
Юта на мгновенье прикрыла глаза, а когда снова открыла, в них стояли слёзы.
Она ненавидела плакать при посторонних. Она должна всегда оставаться сильной или хотя бы казаться такой. Но сейчас ей почему-то было всё равно. Что-то, больно царапавшее острыми краями, рвалось у неё из груди. Она хотела выпустить это что-то — эту боль — чтобы избавиться от неё.
— Корт, мне страшно, — зашептала Юта, хватаясь за его руку. — Я столько уже потеряла, но мне никогда не было так страшно, как сегодня, когда я думала, что меня увезут от тебя, и я больше никогда тебя не увижу.
Мужчина застыл, не двигаясь, будто даже не дыша. Она видела его застывшее каменной маской лицо. Оно расплывалось из-за слёз, которые текли у неё по щекам.
— Не плачь, — тихо произнёс Корт.
Но она не могла остановиться. Крупные горячие капли катились по щекам помимо её воли. Рука Корта дёрнулась. Бесконечно медленно, будто преодолевая невидимую силу сопротивления, он поднёс руку к её лицу. Он гладил Юту по щекам, стирая жгучие слёзы, но они лишь сильнее катились у неё из глаз.
Юта прижала руку Корта к своей щеке. Его ладонь была горячей. Её прикосновение почти обжигало кожу, как будто она подставила щёку под прямые лучи Тауриса. Юта подумала, что, возможно, в пустыне с ним и правда что-то произошло. Что-то кардинально отличавшееся от того, что все думали. Что-то загадочное и невообразимое, как будто он впитал в себя жар пустыни.
— Не плачь. Я не дам тебя в обиду, — повторил Корт, словно не знал, что ещё сказать.
Очевидно, он был не мастак утешать плачущих девушек. Наверное, он решил, что она плачет от страха. Но это было не так.
— Корт, — Юта потянула его к себе, — обними меня.
Корт молча наклонился к ней. Его глаза стали двумя тёмными водоворотами, которые затягивали Юту, и она тонула, задыхаясь, не способная сопротивляться. Она почувствовала, как его волосы упали ей на лицо, когда он прижался щекой к её щеке.
Жёсткая двухдневная щетина колола и щекотала лицо. Юта повернулась к нему, улыбаясь. Она хотела что-то сказать, но в этот момент Корт тоже повернулся к ней. Неожиданно их губы встретились. Юта не знала, как это случилось, но это казалось таким же естественным, как дышать, как смотреть на него, как быть рядом с ним.
Поцелуй обжёг её, словно раскалённое дыхание пустыни. Юта поняла, что у неё нет сил оторваться от Корта. Его губы были горячими и растрескавшимися, а поцелуй — жарким и настойчивым. Юта не думала, что он может быть таким. Кокон спокойствия, всегда окружавший его, лопнул, обнажив другого Корта — неистового и отчаянно безрассудного, страстного и беззащитно-ранимого, стремительно теряющего контроль.
Горячая тёмная волна накрыла их с головой. Корт целовал её с силой, почти причиняя боль, так, как будто это был последний миг их жизней. Он поймал её судорожный вздох, раздвигая её губы своими, не давая вздохнуть.
Юта цеплялась за рубашку Корта, не понимая, где она и что происходит. Но её это больше не волновало. Всё, чего она хотела — это чувствовать эти губы, горячие и немного жёсткие, покрывающие её влажными поцелуями. Она тянулась к Корту всем своим существом, всем телом и всем сердцем.
Поцелуй разгорался, как лесной пожар, становясь отчаянным, почти болезненным. А потом Корт со стоном резко оторвался от неё. Словно какая-то сила рывком отбросила его в другой конец постели.
Он не смотрел на Юту. Волосы чёрной завесой скрывали лицо. Мышцы были напряжены, перевиваясь под рубашкой тугими жгутами. Его грудь быстро поднималась и опадала, как после быстрого надсадного бега.
— Я, — начал говорить Корт, но его голос сорвался. Он прочистил горло. — Я принесу воды. Тебе надо отдыхать.
Корт как-то неуверенно поднялся с кровати, как будто у него кружилась голова. Он по-прежнему не смотрел на Юту. На секунду Корт остановился в дверях, словно хотел обернуться и что-то сказать. Но затем передумал и, рывком оторвавшись от дверного косяка, вышел из комнаты.
Юта откинулась на подушки, закрыв глаза. Мыслей не было, но в груди постепенно начинала разливаться холодная пустота.
Глава 10. Стена
Корт вышел на кухню. Босыми ступнями он ощущал холод кафельного пола. Корт налил стакан воды, чтобы отнести Юте. Но вдруг понял, что не сможет вернуться в комнату. Правая рука, державшая стакан, еле заметно подрагивала.
Он не понимал, что только что случилось, почему это случилось, и как он мог такое допустить. Корту не хватало воздуха. Квартира вдруг стала слишком тесной. Весь этот город был слишком тесным, заключённый в каменные стены. Корт надел ботинки и вышел из квартиры.
Он прошёл по длинному коридору мимо двух других квартир и толкнул дверь запасного выхода, которая вела на «чёрную» лестницу и балкон. Балкон располагался с тыльной стороны дома и смотрел на глухой тихий двор.
Квартира была на пятом этаже, поэтому Корт легко мог разглядеть внизу семьи, гуляющие с детьми, и компанию подростков, расположившихся на скамейке с бутылками пива в руках. Но когда поднял голову вверх, Корт не увидел неба или привычного ослепительного сияния Милосердных Братьев. Всё, что он видел, был нибеновый навес, выгнувший горбатую спину между двумя соседними домами.