— Наверное он, — тихо подтвердила Ленкова. — Тот, что делал снимки на заводах.
— Слушай! — решительно заявил Косев. — Останься наедине с библиотекаршей. Узнай, этот «человек с линейкой» был ли в той группе, которая в феврале объезжала заводы.
— Да, постараюсь узнать.
— И узнай также, что с газетой.
За два часа до конца рабочего времени Косев и Ленкова прекратили проверку в библиотеке, попрощались с Валей и вышли. Во дворе Косев спросил:
— Ну как, что ты узнала?
— Нет, в группе он не участвовал. Он был в это время в отпуску.
— А где провел отпуск?
— У своей сестры, в Силистре. Прислал Вале несколько открыток.
— А что ты узнала насчет газеты?
— Нет ее среди других.
— Итак, значит…
— Да, он взял ее.
Косев задумался. Слова Ленковой об отпуске и об открытках из Силистры не выясняли, а усложняли роль «человека с линейкой». Цепь фактов где-то прерывалась.
Выходя с завода, Косев и Ленкова задержались в проходной. Там их внимание привлекла новая фигура: низкий, плотный человек. Правая рука его лежала на широкой черной перевязке, перекинутой через шею.
Против розового домика Раденкова, на другой стороне улицы, тянулся огород. Посреди него стояла маленькая дачка, к одной стене которой примыкал дощатый сарайчик, полуразрушенный, с провалившейся крышей, хлопающей на одной петле дверью. Внутри сарайчика валялось несколько полусгнивших кадок, разбитая тачка, три-четыре лопаты, кирки и прочий садовый инструмент.
В этой дачке никто не жил — ни зимой, ни летом.
Из сарайчика, сквозь несколько рядов фруктовых деревьев, можно было разглядеть двор Раденкова и дверь его дома.
На рассвете, когда окна соседних домов были еще темны, Везнев пробрался в этот сарайчик. Там он нашел Косева, примостившегося на одной из кадок и глядевшего в щели между досками на домик Раденкова.
— Что-нибудь заметил?
— Ничего особенного. Вечером хромой вернулся домой поздно. После этого никто не входил и не выходил.
— Я тебя сменю. Отдохни несколько часов и затем продолжай поиски морзиста из 17-го корпуса. Начни разведку с промартели «Устрем».
Через несколько минут Косев осторожно выбрался из сарая.
Везнев остался один. Он тоже устроился на кадке и развернул принесенный с собою пакет. Там было несколько бутербродов и пачка папирос. Он закурил, не отрывая глаз от дома напротив.
К полудню хромой вышел оттуда и вскоре вернулся с полной авоськой в руках. Из нее торчали горлышки двух бутылок.
Прошло около часа. Хромой опять вышел и заковылял к трамваю. Вскоре после его ухода из трубы домика появился дым.
— Так! — сказал себе капитан Везнев. — Значит, голубчик сидит в кухне.
К вечеру двери домика опять открылись, появился небольшого роста человек, без шапки, в синем летнем пальто. Он запер двери, спрятал ключ в карман, не оглядываясь по сторонам, вышел на улицу и зашагал по направлению к центру города.
Везнев выбрался из сарая, где он прятался, пересек огород, прошел по соседней улице и возле трамвайной остановки встретил человека в синем пальто. Здесь он мог хорошенько его рассмотреть.
«Ага, вот он, второй радист! — обрадовался капитан. — Точно такой, каким та девушка его описывала».
Человек сел в трамвай. Везнев пропустил несколько человек перед собой и в последний момент тоже вскочил на подножку.
Низенький, плотный человек сошел на площади и двинулся по бульвару Георгия Димитрова. Дойдя до будки, в которой работал Раденков, он купил там папирос, свернул на другую улицу и зашел в кафе «Опера».
Везнев следовал за ним на расстоянии. Через широкое окно кафе Везнев увидел, что радист в синем пальто сидит за столиком в самой глубине зала. Везнев тоже вошел и сел неподалеку от него.
«Радист» заказал рюмку коньяку. Немного погодя к его столику подошел человек в темно-зеленом пальто, попросил позволения присесть, закинул ногу на ногу, вынул из кармана пачку папирос и положил на стол.
Везнев медленными глотками пил свой кофе и с видом любопытного, скучающего бездельника оглядывал весь зал, не упуская из виду обоих мужчин.
Человек в зеленом пальто заказал кружку пива, закурил и стал посматривать на улицу.
Через несколько минут он начал нервничать и все чаще глядеть на часы.
Низкий, плотный «радист», как его прозвал Везнев, спокойно читал газету. Только время от времени он бросал взгляд на входную дверь.
Незнакомец в зеленом пальто выпил пиво, расплатился и пошел к выходу, оставив на столе раскрытую пачку папирос.
Другой посидел еще немного, допил коньяк, поднялся, взял со стола папиросы и спокойно положил в карман. Проходя мимо Везнева, он нервно вытянул шею, несколько раз дернул головой. Видимо, у него был тик. В это мгновение Везнев вздрогнул всем телом, у него усиленно забилось сердце.