— Фашисты прижали нас к реке. Спешите на помощь.
Позже удалось выяснить, что танк младшего лейтенанта Бирюкова далеко оторвался от роты. Бирюков всегда действовал решительно и смело, внезапно, как снег на голову, обрушивался на врага, беспощадно уничтожал гитлеровцев. А тут допустил ошибку. В городе оказались довольно большие силы вражеской техники и пехоты. Немцы увидели, что на улице один лишь советский танк. Они быстро подтянули на восточную окраину несколько танков и пехотных рот, прижали роту Сидельникова к реке, успели организовать оборону.
По счастливой случайности экипаж Бирюкова остался в живых. Но нам ошибка командира разведдозора стоила дорого. Бригада не смогла сходу овладеть Пшедбужем. Рота старшего лейтенанта Сидельникова была вынуждена отойти на восточный берег.
— Немцы подтянули очень много артиллерии, — доложил мне Сидельников. — Южнее моста расположены самоходные орудия.
Только закончился этот короткий разговор, как с запада в нашу сторону ударили орудия. Вокруг нас рвались снаряды.
— Пшедбуж с ходу не удалось взять, — доложил я командиру корпуса. — Мешает сильный артиллерийский огонь, и нет смысла зря губить технику.
Генерал Е. Е. Белов знал, что у нас почти нет артиллерии. Он сообщил, что севернее нас в тридцати километрах к реке подошли подразделения Свердловской бригады, и приказал:
— Будете форсировать Пилицу на участке 61-й бригады.
Подразделения бригады повернули строго на север. В головной дозор я выделил три «тридцатьчетверки», а командиром назначил помощника начальника штаба первого батальона коммуниста старшего лейтенанта Петухова. Дул неистовый ветер, а вскоре пошел густой снег. Мы с трудом пробивались сквозь белесую пелену. Не продвинулись мы и километров пять, как Петухов по рации доложил:
— Товарищ комбриг, захватил целехоньким деревянный мост. Для танков вполне пригоден. Мы уже на западном берегу.
— Молодец, Петухов, это по-гвардейски! — похвалил я офицера. — Спешим к вам.
Старший лейтенант Петухов потом рассказывал:
— Продвигаемся на север, гляжу, вроде бы движется обоз. Куда бы это? Ага, к мосту. Ну мы и шарахнули по гитлеровцам. Они и руки вверх. Двенадцать подвод досталось нам, и взяли в плен двадцать власовцев.
Мы подходим к пленным. Понурив головы, они прячут глаза. Кто-то из добровольцев сует одному из пленных под нос кулачище. Гляжу, это старший сержант Касымов. Один из лучших командиров пулеметных взводов.
— Ты что ж это, Касымов?
Он подходит ко мне и чуть не плачет:
— Да я бы их гадов сейчас пустил бы на тот свет. Погань такая. Разрешите, товарищ комбриг, их пустить в расход?
— Без нас найдут на них управу, а нам некогда, надо добивать фашистов, — успокоил я Касымова.
Бригада продолжала наступать. К вечеру следующего дня вышла на шоссе Ченстохова — Петркув-Трыбунальски севернее деревни Воля-Нехицкая. Шоссе оказалось заминированным. Подорвался танк первого батальона. И все-таки старший лейтенант Егоров повернул танки строго на северо-запад на Петркув, и вскоре батальон был встречен прицельным артиллерийским огнем.
— Нам нечего ввязываться в бой, — решили мы в штабе. — Ударом на Белхатув отрежем пути отхода немцев.
До города Белхатув, который расположен западнее Петркува, 20—25 километров. Это на час-два перехода.
Смеркалось, когда мы вошли в деревню Грохолице — по существу окраина Белхатува. Поляки тепло нас встретили.
— Мы ждали вас, — говорили они, — но не думали, что вы придете так внезапно.
Ко мне подошел пожилой человек.
— Я добже по-русски мовлю, пан офицер, — сказал он. — Воевал в Красной Армии в Первой Конной. Рад пшиятеле видеть.
— В Белхатуве немцы есть? — спросил я поляка.
— Дуже богато. Штабы, тылы.
В руках у челябинцев появились кринки с молоком, сало, моченые яблоки. Я вижу, как хмурится пулеметчик Пяткин — заводила и весельчак. Знаю, ему хочется растянуть меха баяна, да нельзя. Не время.
Я пригласил командира разведвзвода старшину Соколова.
— Точными данными о противнике мы не располагаем. Пока ужинаем, проведи разведку, что там в Белхатуве.
— Я об этом уже позаботился, товарищ полковник, — сказал мне старшина. — Послал на задание сержанта Анатолия Романова и двух разведчиков. Вернутся, доложу.
Повар Шевченко подносит тарелку с едой. Отварная картошка, куски жареного сала и мяса.
— Для начальства стараешься? А людей чем кормишь, Иван, небось «бронебойной»?
— Нет, товарищ полковник, с солдатского котла. Всем одинаково — картофель с салом.