— Тебя решили назначить в другую околию, но я сказал, что у нас в селе есть вакантное место и что ты хотела бы получить назначение к нам. Тут ведь у тебя родственники. Мы, говорят, думаем назначить ее куда-нибудь подальше от родных мест. Здесь все знают ее историю. Но я сумел доказать, что этого делать не следует. Тогда в инспекции согласились рассмотреть запрос сельского попечительского совета. Сегодня же отец соберет совет, а завтра вышлем запрос.
Искра почувствовала прилив сил. Этот человек нравился ей своей деловитостью: если что пообещает, обязательно сделает. Что и говорить, характер у него был твердый. Он любил свою работу, и люди любили его.
О политике он с Искрой не говорил, и она не знала его взглядов. Но он явно сочувствовал ей, старался сделать все для нее.
Вышло так, как предполагал директор. В попечительском совете было решено назначить Искру учительницей в указанное место, и Цветанов послал запрос с нарочным прямо в инспекцию. Попечители даже не потребовали, чтобы девушка пришла для переговоров. Искра поняла: это директор все рассказал им, постарался уберечь ее от лишних расспросов. Ведь весь край знал ее — участницу восстания, помилованную. Она закончила гимназию на «отлично» и будет хорошей учительницей. Попечители так и не видели девушку, и она не видела их, тех, кто поручился за нее своими подписями. Искра расценила это как доверие к ней и почувствовала еще большее желание работать с детьми, воспитывать из них достойных людей.
Искра горячо поблагодарила директора школы за оказанное ей доверие, а тот только улыбался в ответ, будто был здесь ни при чем. Искра все еще не могла понять, какие чувства были у нее к этому человеку. Он появился на ее жизненном пути в тот самый момент, когда в ее сердце снова вспыхнул отчаянный бунт против бесчинств, чинимых карателями после разгрома восстания. Может быть, он станет опорой для нее в бунте против насилия? Искра была признательна за все именно директору школы, а не полковнику, спасшему ее от смерти. Руки этого офицера обагрены кровью убитых повстанцев, и его помощь была неприятна девушке.
Директор школы проявлял только чуткость по отношению к Искре, но и его чувства к девушке росли. Он часто ездил в город и окольными путями пытался узнать, как решается вопрос о назначении Искры. Заезжал он и в родное село девушки, заходил к ее отцу. И хотя его интересовали вопросы работы кооперации, Искра истолковала это по-своему — он хочет познакомиться с ее родителями.
Однажды в воскресенье, вернувшись из родного села Искры, Цветанов собрал крестьян и зачитал им устав кредитной сельской кооперации. Искра присутствовала на этом собрании. Она сразу поняла, что директор взялся за такую же работу, как и ее отец после разгрома восстания. Говорил директор школы просто, доходчиво, и собравшиеся внимательно слушали его. В этом директор не был похож на отца Искры — тот всегда говорил вдохновенно и красочно, но зато слова директора звучали очень убедительно.
«Надо покончить с грабежом… — говорил он крестьянам. — Хлеб растите вы, а хлеботорговцы вас грабят. Грабят при взвешивании, грабят в учете. Да и государство не гладит по головке. А кооперация ударит живодеров по рукам».
Приводя ясные доводы, Цветанов доказывал выгоду создания кооперации, и его речь подействовала на многих крестьян. Тут же, на собрании, они подходили к столу, за которым стоял директор школы, и записывались в члены кооперации. Записался и отец директора. За ним последовало десятка три крестьян. Остальные колебались:
— Погодим, посмотрим, как у вас пойдет, а уж тогда…
— Если кооперация прогорит, пропадет наша земля. Обождем. Не убежит…
А один, — Искра спросила, как его зовут, — Тоне, даже с улицы вернулся, положил шапку на стол, поплевал на руки и сказал: «Где сыты турки, там голый Асан не пропадет!» И вопрошающе посмотрел на директора школы.
— Не бойся, Тоне, не утонешь.
— Эх, если уж тонуть, то на глубоком месте, чтобы не мучиться на мели…
— У нас все на твердые ноги станет. Начнем выкупать жито, виноград, семена подсолнухов, сделаем маслобойку, купим молотилку, займы без процентов давать станем… Не как те, ростовщики, у которых за год по уши в долги залезаешь и милости не жди. Приведут к тебе пристава, и заем дорого обойдется.
Искра при упоминании о милости вздрогнула и вышла. Да, милости у мироедов нет! За милость платить надо. Только в сердце отозвалась неожиданно возникшая мысль: а вдруг «благодетель» узнает, где она и что собирается делать, разыщет и посрамит?