Коляска летела по дороге, освещенной лунным светом. Блестела лента реки, тихо, едва слышно, погромыхивали старые мельничные колеса, в орешнике возле дороги мягко падали зрелые орехи.
Неожиданно где-то сзади затарахтел автомобиль. Генов вздрогнул, повернулся и увидел, что это их автомобиль, в котором они приехали из Софии. В лунном свете он заметил в нем майора Агынского, окруженного полицейскими. Больше ему ничего не удалось увидеть: он решил, что это гонятся за ним, и мгновенно, на ходу, выскочил из коляски, так, что ни его спутник, ни возница не заметили, как он исчез. И только очутившись в кустах, Генов почувствовал, что во время прыжка поранил себе ногу. Автомобиль, обдав коляску пылью, помчался дальше. Гаврил перешел реку вброд и пошел вдоль склона горы.
Восстание еще не начато, а уже первый удар, первое потрясение. Зазубренные голые скалы бросали густую тень. Путь становился опасным.
«Измена! — была первая мысль, мелькнувшая в голове Генова. — Как же иначе полиция может захватить их автомобиль и задержать начальника повстанческого штаба? Кто-то указал, где они находятся. И теперь во Враце власти постараются выведать у арестованных, кто еще прибыл в город, и тогда раскроется весь план. Хоть бы не поймали Георгия Димитрова и Васила Коларова!»
Мысль о предательстве не оставляла Генова все время, пока он пробирался по скалистому, обросшему кустарником склону. Он спешил прибыть во Врацу, чтобы поднять восстание прежде, чем будет раскрыт его план. Ему были знакомы все горные тропы, и он выбирал самые короткие. Прежде чем вооружить комитеты и подготовить их к восстанию, ему пришлось обойти здесь каждое село, познакомиться с каждым коммунистом и сочувствующим.
Гаврил был отличным ходоком. Он шел напрямик через луга и рощи, через каменные осыпи и межи, торопясь, как хороший хозяин: надо было поскорее добраться до своего жнивья, над которым нависла коварная грозовая туча. Спешил туда, где женщины с серпами ждали его, чтобы он поторопил и подбодрил их: «Быстрее собирайте зерно, видите, какая идет буря, сметет все, вырвет хлеб у нас из рук!»
Генов осторожно выбрался на шоссе, прислушиваясь, не загудит ли где машина. Вспомнил о вознице коляски, мечтателе и звездочете, стал думать, куда его упрячут и как станут истязать, чтобы допытаться, куда и кого он вез. Гаврил был уверен, что возницу ничто не сломит и что майор Агынский не проронит ни слова. Он теперь не беспокоился и за Георгия Димитрова и Васила Коларова, так как никто из арестованных не знал, где они находятся.
Но вот со стороны города послышалось тарахтение автомобиля. Генов бросился в кусты и увидел, что это та самая машина, на которой они прибыли в Выршец. Видимо, она возвращалась — противник хотел узнать о плане восстания, арестовать его, Генова, и остальных руководителей.
Гаврилу хотелось одним прыжком добраться до Врацы. Но могут ли человеческие ноги, какими бы быстрыми они ни были, угнаться за машиной? И он вспомнил слова возницы: «Придет время, и мы будем ездить в автомобилях».
Луна освещала город беспокойным голубоватым светом. Враца как бы оцепенела. Город чем-то напоминал боевую машину, которая только и ждала его, чтобы прийти в действие. Мелькнуло опасение, не испортилось ли в этом механизме что-нибудь за время его отсутствия? Мысленно он быстро устранял неисправность, сразу же заменял износившуюся или поврежденную деталь. Гаврил прихрамывал, но продолжал идти, не обращая внимания на боль. Одному ему было известно, с чего нужно начать в гарнизоне. Стоит ему только дать условный сигнал — и… Выбегают солдаты Манчо Данов Кьосев из пехотного полка, Васил Иванов, Коста Сетин и Иван Данчев из музыкальной команды, Георгий Иванов из пулеметной роты и интендант первой роты Никола Маринов, который должен открыть склад с оружием и боеприпасами. И дальше все пойдет по секретному плану занятия казарменных помещений. Поскольку в караул назначают по желанию, дежурными будут свои люди или большинство своих.
В час, когда должно произойти нападение на казарму, пирамиду с винтовками будут охранять трое надежных, хорошо вооруженных своих людей. Трое других поднимут солдат, по тревоге и сонных, в одном белье, загонят в какое-нибудь помещение. Для охраны потом выделят дополнительно еще пятнадцать солдат. Все это произойдет в первой роте, ближе всего расположенной к горам, с которых планируется осуществить нападение на казарму. Затем повстанцы перейдут в помещения других подразделений. В пулеметной роте, где мало надежных людей, унтер-офицер Георгий Иванов снимет с пулеметов замки, чтобы их нельзя было пустить в ход.