Я сказал:
— Не может быть, что он по-прежнему идет за мной.
— Пуговица, — объяснил Бинпол. — Мы вырезали ее и тем самым подняли тревогу. И он пошел за тобой, на этот раз охотясь.
— Как ты думаешь, он нас видит?
— Не знаю. Он далеко, а света мало.
В сущности, солнце уже зашло; небо над нашим убежищем окрасилось золотом. Но все же было ужасно светло, гораздо светлее, чем когда я покидал замок. Я старался успокоить себя тем, что был тогда гораздо ближе к треножнику. Вой раздавался все ближе и громче. Должно быть, треножник уже миновал место, где Бинпол сделал операцию. А это значит…
Я почувствовал, как земля подо мной дрожит, снова и снова, и все сильней. Мимо мелькнула нога треножника, и я увидел полушарие, черное на фоне неба, и постарался втиснуться в землю. В этот момент улюлюканье прекратилось. В тишине послышался другой звук — что-то пронеслось по воздуху. Щупальце ухватило два-три куста, вырвало их с корнем и отбросило прочь.
За моей спиной Бинпол сказал:
— Он знает, что мы здесь. Он может вырвать все кусты, и мы будем видны.
— Или убьет нас, вырывая кусты, — добавил Генри. — Если эта штука ударит тебя…
Я сказал:
— Я покажусь.
— Бесполезно. Он знает, что нас трое.
— Можно разбежаться в разных направлениях, — предложил Генри. — Один из нас может уйти.
Я видел, как взлетают в воздух кусты. К страху невозможно привыкнуть: он охватывает все сильнее.
— Мы можем сразиться с ним, — сказал Бинпол. Он сказал это с безумным спокойствием, от которого я чуть не застонал.
— Чем? — спросил Генри. — Кулаками?
— Металлическими яйцами. — Бинпол уже открыл свой мешок и рылся в нем. Щупальце треножника снова опустилось. Оно систематизированно вырывало кусты. Еще немного — и оно будет рядом. — Может, именно для этого их использовали наши предки. Они ушли под землю, чтобы сражаться.
— И погибли, — сказал я. — Как ты думаешь?
Но он уже доставал яйца.
Генри сказал:
— Я их выбросил. Слишком тяжело.
Щупальце скользнуло вниз, и на этот раз вырванные кусты осыпали нас землей.
Бинпол сказал:
— Четыре яйца. — Он протянул по одному Генри и мне. — Я возьму остальные. Потянув за кольцо, считайте до трех. И бросайте. В ближайшую ногу. Полушарие слишком высоко.
На этот раз я увидел щупальце в непосредственной близости от себя.
— Давай! — крикнул Бинпол.
Он потянул за кольцо, Генри сделал то же самое. Я держал яйцо в левой руке и должен был переложить в правую.
Боль рванула мне руку, и я уронил яйцо. Я наклонился, отыскивая, когда Бинпол крикнул: “Кидай!” Они выскочили, а я подобрал яйцо, не обращая внимания на боль в руке, и тоже встал. И тут же выдернул кольцо.
Ближайшая нога треножника находилась на склоне, примерно в тридцати ярдах от нас. Бинпол бросил первым и промахнулся: яйцо на целых десять ярдов не долетело до цели. Его второй бросок и бросок Генри были ближе к цели. Одно яйцо со звоном ударило о металл. Почти тут же они взорвались. Послышалось три почти одновременных взрыва, и столбы земли и пыли взлетели в воздух.
Но они не могли скрыть очевидного факта — яйца не причинили никакого вреда треножнику. Он стоял прочно, как и раньше, и щупальце его снова опускалось, на этот раз прямо к нам. Мы побежали, вернее, в моем случае, приготовились бежать. Прежде чем я успел шевельнуться, щупальце ухватило меня за талию. Я отрывал его левой рукой, но это было все равно что пытаться сдвинуть скалу. Оно держало меня с удивительной точностью, прочно, но не больно, и поднимало так, как я мог бы поднять мышь. Но мышь может укусить, а я ничего не мог сделать державшей меня жесткой сверкающей поверхности. Меня поднимало… вверх, вверх. Земля внизу уменьшалась, я увидел маленькие фигурки Бинпола и Генри. Они убегали, как муравьи. Я посмотрел вверх и увидел отверстие в боку полушария. И вспомнил, что в правой руке у меня сжато железное яйцо.
Много ли времени прошло с тех пор, как я выдернул кольцо? В страхе и сомнении я забыл считать. Несколько секунд, оно сейчас взорвется. Щупальце теперь втягивало меня внутрь. Отверстие в сорока футах, тридцати пяти, тридцати. Я откинулся назад, борясь против сжимающей меня ленты. Руку мою снова пронзила боль, но я не обратил на это внимания. Изо всех сил я бросил яйцо. Вначале я промахнулся, но яйцо ударилось о край отверстия и отскочило внутрь. Щупальце продолжало нести меня вперед. Двадцать футов, пятнадцать, десять…
Хотя я находился близко, взрыв прозвучал не так громко, как остальные три, должно быть, потому, что произошел внутри полушария. Послышался глухой звук, похожий на звон. Меня снова охватило отчаяние — последняя возможность не удалась. Но в тот же момент я почувствовал, что металлические объятия разжимаются и я падаю.