— Он как будто стал меньше, наш город. Будто сжался… Дома не такие, как в Новой Англии. Там они такие старые. В них живут так давно, что кажется, частица жизни передалась и им. Наши дома совсем другие.
А ведь Дейв может подумать, что после трех месяцев на Востоке она стала смотреть на их город свысока… И Бетти-Энн поспешно прибавила:
— Но, наверно, если поехать на Запад, там дома тоже другие. По фотографиям мне показалось, что они какие-то обособленные, враждебные… — В досаде она закусила губу: кажется, эти слова только усилили впечатление, которое ей хотелось рассеять. И она умолкла.
Дейв доехал до Кленовой улицы, свернул налево.
Нет, что-то неладно; это ощущение лишало Бетти-Энн уверенности в себе. Она не решалась заговорить — вдруг от какого-то нечаянного слова станет еще хуже…
— Может, я что-то сделала не так или, может, чего-то не сделала? — спросила она.
— О чем ты, малышка? Чего ты не сделала?
— Я ведь знаю, тебя что-то грызет. Я чувствую. Я что-нибудь не так сделала? Мое ученье в колледже стоит слишком дорого? Если дело в этом…
— Да нет же. Просто… — Дейв надул щеки. Бетти-Энн знала: это означает, что он недоволен собой.
— Ну ладно, — сказал он нехотя. — Раз уж ты такая проницательная, что видишь меня насквозь, я, пожалуй… Только я обещал Джейн, что не скажу тебе.
— О господи! — воскликнула Бетти-Энн. — Уж наверно все не так страшно. Не понимаю, что могло случиться, чтоб надо было делать из этого такой секрет.
Теперь, когда преграда рушилась, Дейву явно полегчало.
— Вероятно, это вовсе не страшно. Просто Джейн хотела сказать тебе об этом попозже, когда ты будешь уезжать. У нас был один человек, он хотел тебя видеть. Он сам из Бостона или еще откуда-то с Востока. Джейн боялась, как бы он не испортил тебе праздники, и она так тебя ждала. Ну, и она попросила его, если можно, подождать, когда ты вернешься в колледж, а уж там пускай он с тобой повидается!
Дейв рывком свернул во двор, резко затормозил перед домом. И выключил зажигание.
Бетти-Энн была и озадачена и обрадована. И сама не могла понять, откуда это волнение.
— А что ему от меня нужно? — спросила она и удивилась: так напряженно прозвучал ее голос.
— Я возьму чемодан, — сказал Дейв. — Не говори Джейн, что я тебе рассказал. Лучше я сперва сам ей скажу. Этот человек хотел рассказать тебе… у него есть какие-то сведения о… он что-то знает о твоих… о твоих настоящих родителях. Нам-то он мало что сказал.
У Бетти-Энн сильно заколотилось сердце.
— Ничего не говори Джейн, пока я сам ей не скажу, — повторил Дейв.
И Бетти-Энн побежала к веранде, где ее ждала Джейн. Джейн, смеясь, обняла ее, и Бетти-Энн закричала:
— Мама, мамочка, до чего хорошо дома!
Он пришел через два дня после ее возвращения в колледж. Она ждала его час от часу тревожней, и когда дежурная по пансиону постучалась к ней в дверь и сказала: «Бетти-Энн, вас спрашивает молодой человек. Его зовут Дон Тэлли, он ждет внизу», — сердце ее так и подпрыгнуло.
— Дон… Тэлли, — медленно произнесла она, словно бы пробуя на зуб это странное имя. Нельзя сказать, чтобы оно ей понравилось. Она ждала чего-то совсем иного… Какое же может быть лицо у человека с таким именем? — Спасибо, миссис Ривс. Скажите, что я сейчас спущусь.
Когда шаги миссис Ривс затихли на лестнице, подружка, делившая с ней комнату, спросила:
— Он из Эмхерста?
Бетти-Энн неопределенно покачала головой.
— Из колледжа Эггиса? Или из Уильямса?
— Я… нет, не думаю.
— Ну хорошо, — разочарованно сказала подружка. — Но он хотя бы красивый?
— Понятия не имею.
У подружки от удивления вытянулось лицо.
— Ну хоть интересный, по крайней мере? Это-то ты можешь сказать?
— Я никогда его не видела…
— И он никогда не видел тебя?
Бетти-Энн покачала головой. Подружка задумалась. Прищурила глаза.
— Вот что значит женская привлекательность. А ведь в тебе это есть.
Бетти-Энн слабо улыбнулась.
— Ха, вот бы мне… — продолжала та. — Ну, что же ты стоишь. Иди вниз. Не заставляй его ждать. А то еще кто-нибудь постарается его обворожить.
— Да-да… сейчас, — сказала Бетти-Энн.
— И спроси, нет ли у него дружка в Эмхерсте или… ой, как ты побледнела. Что с тобой? Ты боишься?
— Нет… а может… может, и боюсь немножко.
— Что-нибудь случилось? Я не могу тебе помочь? Может, я что-то могу сделать?
— Нет, ничего. Пожалуй, надо идти.
Она вышла из комнаты, тихо прикрыла за собой дверь. И стала спускаться по широкой лестнице.
Мелодично позвякивала хрустальная люстра. Она колебалась от ветра всякий раз, как кто-нибудь отворял высокие белые двери, ведущие на веранду.
Бетти-Энн сошла с лестницы и остановилась.
— Это тот молодой человек, что разговаривает с Милдред, — сказала миссис Ривс, увидав, что она озирается по сторонам. — Похоже, очень приятный молодой человек.
— Да, — сказала Бетти-Энн. — Благодарю вас.
Она пересекла комнату и подошла к камину, перед которым сидел гость. Через стол на него с интересом поглядывала кареглазая улыбающаяся Милдред. Руки ее покорно лежали на коленях, губы — полураскрыты.
Едва подошла Бетти-Энн, он встал, и ей вдруг почудилось в нем что-то знакомое. Необъяснимое и пугающее ощущение это нахлынуло откуда-то извне.
— Я Бетти-Энн, мистер Тэлли, — сказала она.
— Бетти-Энн… э-э… Селдон?
— Да… да…
Милдред подалась вперед, в глазах ее был вызов.
— Не хочешь ли посидеть с нами? Дон как раз говорил мне, что он с Запада.
Огонь отбросил на его лицо алый отблеск. Оно было еще румяное с мороза, классически красивое, уверенное, спокойное. На пальто блестели снежинки.
— Дон, — Милдред поднялась и подошла к нему совсем близко. — Давайте-ка я возьму ваше пальто, Дон, — по-хозяйски сказала она.
— Нет… пожалуйста, не беспокойтесь…
— Я не хочу, чтоб вы подумали, будто у нас негостеприимный дом. Дайте я помогу вам спять пальто. — И она затеребила его воротник. — Мне хочется, чтобы вы чувствовали себя у нас совсем как дома.
— Право, не надо, благодарю вас, — в голосе его прозвучала нотка досады.
— Но…
— Я предпочитаю остаться в пальто.
Лицо Милдред вытянулось и на миг стало совсем детским. Наверно, печальное детство было у нее, подумала Бетти-Энн, но тотчас Милдред вновь обрела свой хрупкий защитный панцирь и, стараясь не выдать голосом обиду, беспечно защебетала:
— Я… ну… ну, ладно. Я вижу, вы хотите поговорить наедине.
— Если вы не возражаете, — сказал Дон.
— Нисколько, — любезно и холодно ответила Милдред. И, чуть помедлив, прибавила: — Мне завтра предстоит жуткий тест по литературе, так что все равно пора заниматься.
Когда она ушла, Дон сказал:
— Она подошла и села напротив меня и стала раскладывать на столике пасьянс. Я ни слова не сказал, а она посмотрела на меня и говорит: «Я на последнем курсе по социологии». Я опять молчу. Тогда она говорит: «А вы откуда?» Я сказал — с Запада. Наверно, она узнала мое имя вот от той женщины.
Бетти-Энн посмотрела на него с недоумением.
— Мне казалось, вы говорили моим родителям, что вы откуда-то из здешних мест, — серьезно сказала она.
Он кивнул, глядя в огонь.
— Так было удобнее. — Потом обернулся к ней. — Вы можете сейчас выйти из этого дома?
— Д… да… наверно, если захочу…
Только теперь она заметила, что у него какой-то особенный, правда, едва ощутимый выговор, такого она, кажется, ни у кого прежде не слыхала.
— Наденьте пальто. Я хочу, чтоб вы пошли со мной.
Он сказал это сухо, повелительно, и ей захотелось резко ответить «Нет», Но она сдержалась, было что-то в его лице, какая-то смутная напряженность, может быть, даже печаль — что-то такое, что притягивало к нему, заставляло прощать странную грубость.
— Посмотрите на меня, — сказал он. — Я должен рассказать вам кое-что о вас самой. Посмотрите на меня. Вы пойдете со мной?