— Бедная малышка! — крупная старая женщина вскочила и схватила Мэдди мертвой хваткой, чем немало шокировала ее. — Тебе нужна помощь, и Гарнет здесь, чтобы дать тебе ее! Ты садись и отдыхай. Я замешу тесто, и это будет лучший хлеб, что ты когда-нибудь ела. Обещаю тебе это!
Чувствуя бесконечное облегчение, освободившись от объятий миссис Лумис, Мэдди отпрянула назад и опустилась на стул, спинка которого одновременно служила им лестницей. У нее болели плечи, и ей было так жарко, что увидев, как Гарнет Лумис берет власть на кухне в свои руки, она почувствовала прилив сил.
— Вы слишком любезны, — довольно твердо произнесла она, поднимаясь со стула, — однако я не могу позволить вам выполнять за меня мою работу, миссис Лумис!
— Нет, нет, я хочу это сделать! — Старуха явно хотела положить конец всяким протестам. Она начала месить тесто с такой силой, что Мэдди невольно съежилась: казалось, что Гарнет причиняет тесту боль.
— Вы не привыкли к здешней жизни, а мы все ее знаем. Нужно время, чтобы сделаться крепче. Ну вот, скажем, я приехала в Сент-Луис сорок лет назад и никогда не думала, что переживу первую зиму. — Гарнет била тесто, ритмично переворачивая его, и громко продолжала: — Но пережила же, и мне понравилось. Вышла замуж за француза — торговца мехом, который привез меня в форт Ларами, ушел ставить капканы, да так и не вернулся. — Она покачала головой и засмеялась при воспоминании о прошлом. — Мужчины здесь не годятся в мужья, если вы понимаете, что я хочу сказать, мисс! Как бы то ни было, надо было чем-то заниматься, если хочешь есть, но выбора большого не было. Да я и не возражала. Забавненько, если говорить честно. Конечно, теперь я не в лучшей форме, но я присматриваю за маленькими девочками, учу их торговаться и заменяю им мать, когда это нужно. Неплохая жизнь для старой развалины, которая любит приключения, а? Ол Свиринген, владелец «Жемчуга», просил, чтобы в мае я привезла какую-нибудь из моих девочек от чейеннов, и я подумала: а почему бы, черт возьми, нет?
Мадлен лишилась дара речи. Изобразив вежливую улыбку, она помогла Гарнет Лумис перенести замешенное тесто в железную чашу, которую покрыла полотенцем.
— Очень любезно с вашей стороны, что вы мне помогли. По-моему, я немного устала от жары, так что ваша помощь пришлась как раз кстати. А теперь, надеюсь, вы не сочтете меня грубой, но я должна…
— О, я уйду сию же минуту, дорогуша, только давайте произнесем заклинание и немного освежимся. Виски у вас есть?
Мэдди пыталась не выдать своего замешательства:
— Ну… а… нет, не думаю…
Оглядев кухню, Гарнет высмотрела стоящий на полке графин с бренди.
— Вот это пойдет! — Она схватила со стола невымытый бокал и щедро плеснула себе янтарный напиток. Мэдди отказалась присоединиться к ней, но неподвижно села напротив гостьи и учтиво поддерживала беседу. Впрочем, слово «поддерживала» не совсем точно отражало существо дела, так как Гарнет болтала почти без остановки и даже сама отвечала на свои собственные вопросы.
— Надеюсь, вы не думаете, дорогуша, что я груба, но я начинаю думать, что вам будет еще труднее приспособиться здесь, чем я предполагала. Вы не слабая и не робкая, но думаете, что вы лучше остальных, так? — Гарнет опрокинула бокал с бренди и наполнила его снова. — Ну а вот это не пойдет, если вы хотите остаться. Во всяком случае, если хотите завести друзей. Полагаю, вы имеете понятие, что у нас в Дидвуде цветет грех и порок и полно рудокопов, громко болтающих весь день напролет. Так ведь?
Мэдди открыла было рот, чтобы ответить, но Гарнет избавила ее от этого усилия.
— Да, этот город становится по-настоящему шикарным местом. Может, вы слышали, что сюда приезжает настоящая театральная труппа! Это Джек Лэнгриш, он ужасно знаменит, — вы, вероятно, слышали о нем даже на Востоке, — да, о его жене и двух других актрисах. Они сооружают театр как раз в эту минуту на Главной улице, а потом будут показывать пьесы вроде «Гамлета» и все такое, и я не удивлюсь! Так что, видите, голубушка, у нас нет причин думать, что вы лучше, чем остальные. Примите совет старой Гарнет — присоединяйтесь ко всем и отбросьте этот вид. А нет — они еще долго будут стоять у вас на пути!
Мадлен почувствовала опасную, безумную близость слез, когда Гарнет Лумис обошла стол, крепко ущипнула ее за щеку и слегка потолкала ее туда-сюда. Когда в дверь кухни постучали, она с надеждой подняла глаза. Лис просунул свою красивую голову в дверь,
— Прошу прощения за мое вторжение — неуверенно произнес он, глядя с плохо скрываемым любопытством то на Мэдди, то на миссис Гарнет Лумис.
— Вовсе нет! — Мэдди вскочила на ноги и бросилась приветствовать его, словно он был горячо любимым родственником, вернувшимся с войны. — Вот так приятный сюрприз, Лис! Как вы хорошо выглядите!
На самом деле эти слова не выразили и доли того, что она чувствовала. На какое-то мгновение время, казалось, остановилось, когда Мэдди рассматривала Лиса, стоящего на фоне освещенного проема двери. Он загорел на солнце так, что его глаза сделались еще более голубыми, а блеск белых зубов просто потрясал. Мэдди видела, конечно, что он грязный и потный, но от этого он казался еще более мужественным, чем обычно.
— Не найдется ли у вас чашки воды для страждущего от жажды? — спросил он.
Мэдди поспешила выполнить его просьбу, и, пока он пил, все молчали. Наконец Гарнет Лумис громко и кокетливо заговорила:
— Ну вот, наконец-то я встретила мужчину, к которому льнут все девушки в Дидвуде!.. Особенно малышка Виктория! — Она подмигнула, встала и по-мужски резко протянула руку: — Лис, я Гарнет Лумис! Проходите и садитесь с нами. Я помогала мисс Мадлен с ее тестом. Вы знаете, что такое эти восточные девушки — все слабые и бледные и в один момент хлопаются в обморок!
Мэдди чувствовала, что ее щеки пылают. С легкой улыбкой, умоляющей ее встретиться с ним глазами, Лис произнес:
— В обморок? Мисс Эвери? Невозможно! Я знаю, соблазнительно недооценивать красивых женщин, но в данном случае вам следует знать, что мисс Эвери — леди с редким характером и отвагой! — Он крепко сжал руку Гарнет, оценивая ситуацию: — Боюсь, миссис Лумис, ни у меня, ни у мисс Эвери нет времени на долгие разговоры. Я очень занятой человек и пришел обсудить дела, имеющие отношение к рудникам мистера Эвери. Если вы нас простите…
Гарнет почти впилась в пол своими каблуками, когда Лис провожал ее к входной двери.
— Да, а вы слышали новость? Джекоб Хорн утром приехал в город верхом с головой индейца! Он носил ее по всем салунам, надеялся продать!
— Сомневаюсь, интересно ли это мисс Эвери, — сухо заметил Лис.
Покачав головой и нахмурившись, Гарнет заявила:
— Об индейцах мы всегда должны думать, нравится нам это или нет. Вы слышали поговорку: «Единственно хороший индеец — это мертвый индеец», и это правда, поверьте мне. Все, что я могу сказать, так это то, что хорошо, что мы, белые, не сдадимся, пока не получим назад эти Холмы от простодушных дикарей, которые и понятия не имеют, как воспользоваться этими землями. Некоторые друзья индейцев скажут вам, что эти кровожадные, подлые сиуксы имеют право владеть Холмами, но они вряд ли поднимались выше подножья, потому что боятся злых духов, в которых они верят, боятся, что те ударят их молнией и еще всякой чепухи. Они могут не более правильно воспользоваться захваченной землей, чем стадо животных. Но не только это…
— Миссис Лумис, рискуя прослыть одним из тех самых друзей индейцев, которых вы презираете, должен признаться, что не согласен почти со всем, сказанным вами. К сожалению, у меня нет времени просветить вас насчет сиуксов, но познакомиться с вами было очень интересно! — Лис открыл дверь и помахал смуглой рукой, указывая на выход. — Желаю вам приятно провести день!