— Это доставит мне удовольствие, мэм! — ответил Генри Уэстон Смит. — Нам надо подождать еще кое-кого из гостей?
— Только мать жениха, — ответила Сьюзен, многозначительно взглянув на Титуса Пима. — Она должна быть здесь. Мадлен с отцом готовы выйти из дома, когда миссис Мэттьюз и, разумеется. Лис будут на месте.
— Когда я уходил от Лиса, он завязывал галстук, — сообщил Титус. — Я должен буду помахать ему, когда мы будем готовы.
Он вовремя наклонился, заметив, что Бенджамен готовится встать на траву на колени и схватить детеныша змеи. Когда он выпрямился, то увидел, что все молчаливо и пристально смотрят в сторону сосен, разделяющих дома.
Огибая сторону дома Эвери, появилась Энни Сандей Мэттьюз, величественная в платье из розовой тафты с каймой из кремового бархата. Шею охватывал сверкающий, расшитый жемчугом, стоячий воротник, а каштановые волосы были тщательно причесаны. Однако всеобщее изумление вызвала, разумеется, не она, а ее спутница: рядом с Энни Сандей шла Улыбка Солнца.
— Боже правый! — прошептала бабушка Сьюзен, недоверчиво щурясь сквозь очки. — Простите, преподобный, — поспешила добавить она, продолжая разглядывать вновь пришедших.
— Ну, колите меня в печенки, — пробормотал Титус, — только посмотрите на нее!
— Кто это такая? — поинтересовался Чарли Аттер.
— Моя индейская сестра, — последовал неясный ответ Бенджамена. — Меня трясет от ее вида!
Улыбка Солнца была почти неузнаваема. Так или иначе, она перенесла всю процедуру мытья, в том числе и волос, и теперь была одета наподобие белой женщины, в простенькое платье с корсажем из зеленого шелка и такой же, собранной в сборки, юбкой над нижней юбкой из клетчатой бумажной ткани. Она медленно и неуклюже двигалась в узких комнатных туфельках на маленьких каблучках, а ее чистые волосы блестели на солнце, стянутые жгутом на затылке. Все это великолепие венчала белая фетровая шляпка, поля которой были кокетливо приподняты с одной стороны и украшены зеленым пером и лентой. Только ее затуманенные глаза, такие траурно-серые, и опущенные вниз кончики рта выдавали изображаемый ею фарс.
— Надеюсь, вы простите нас за небольшое опоздание, — щебетала Энни Сандей, подталкивая Улыбку Солнца в круг гостей. Мать Лиса гордо улыбалась. — По-моему, на наше опоздание надо смотреть сквозь пальцы! Ну разве Улыбка Солнца не выглядит просто прелестно? Над этим пришлось потрудиться, но я не из тех, кто легко сдается! Я знаю, что присутствие Улыбки Солнца здесь именно сегодня будет значить очень много не только для Дэниэла и Мадлен, которые привезли ее в Дидвуд в надежде приобщить к более цивилизованной жизни, но и для дорогого Стивена, так страстно желающего ей благополучия! — Энни Сандей ободряюще прижала к себе Улыбку Солнца, чтобы придать той мужества. — Я так горжусь ею, что едва могу сдержаться!
Наступила пауза, за которой последовали многочисленные кивки в ответ на речь Энни. Наконец Сьюзен сжалилась над девушкой и тепло улыбнулась ей;
— Мы рады, что ты сегодня с нами, Улыбка Солнца! Внимание всех с молодой вдовы лакота было переведено на жениха, когда тот появился из-за сосен и энергичными, быстрыми шагами направился навстречу собственной судьбе.
Он был одет весьма официально — безупречная серая визитка, брюки в тон, накрахмаленная белоснежная рубашка с отложным воротничком и галстуком в серую и белую полоску, голубино-серый жилет — все шло ему и создавало впечатление, что он только что побывал в Лондоне у Сэвила Роу. Выцветшие волосы и борода были аккуратно подстрижены. Весь он был воплощением волнения и тщательно сдерживаемой силы.
— Наконец! — рассеянно улыбнулся он гостям и взял проповедника Смита за руку: — Начнем?
Бенджамен отправился дать сигнал невесте и отцу, которые медленно вышли из двери дома и через двор прошли к небольшой группе, собравшейся перед садом Мэдди.
У Мэдди и бабушки Сьюзен было менее трех дней, чтобы сшить приличное свадебное платье, и они сделали все, что могли. Платье из белого викторианского батиста, отделанное бельгийским кружевом, с низким прямоугольным вырезом на груди и юбкой с пышными оборками и кружевными воланами не требовало никаких дополнительных украшений. На Мэдди и не было никаких драгоценностей, кроме золотого медальона с портретами родителей. Под газовой фатой ее лицо сияло, а блеск чудных волос не могла скрыть даже фата. Когда отец подвел ее к Лису, сердце Мэдди бешено заколотилось.
Стивен поцеловал ее, похлопал по руке и вложил ее пальчики в смуглые пальцы жениха. Достаточно странно, но Мэдди чувствовала, что очень близка Лису, даже если ему еще придется убеждать ее в своей любви и объяснять причину этой неожиданной свадьбы. Она так любила его, что приняла бы на любых условиях, но в глубине души верила, что Бог благословит их союз.
Проповедник Смит произносил обычные слова свадебной церемонии, сделав только паузу для оригинального замечания:
— Мистер Мэттьюз просил меня прочесть несколько строк, написанных любимым поэтом его и мисс Эвери!
Откашлявшись, он прочитал: «Любимая, я даю тебе мою землю! Я даю тебе мою любовь, более драгоценную, чем деньги. Я даю тебе себя перед Богом и Законом. Дашь ли ты мне себя? Отправишься ли ты со мной в путешествие? Будем ли мы держаться друг за друга, пока живы?» Проповедника Смита, казалось, потрясло прочтенное, но он добавил: — Это строки поэта Уолта Уитмена.
Сердце Мэдди переполнилось любовью, на глаза навернулись слезы, взгляд затуманился. Но сквозь слезы она видела Лиса, такого красивого, что от одного взгляда на него начинала кружиться голова. На мгновение он крепче сжал ее руку, и она поняла, что все у них будет именно так, как она мечтала.
Прозвучали слова клятвы, после чего проповедник Смит провозгласил:
— Объявляю вас мужем и женой, которых соединил Бог, чтобы никто вас никогда не разлучил!
Лис поднял фату Мэдди и заговорщически улыбнулся. Подняв ее подбородок, он поцеловал ее сладкие, нежные, как лепестки, губы и притянул ее к себе. Когда Сьюзен захлопала в ладоши, все присоединились к ней.
И только Улыбка Солнца стояла в стороне. В волнении никто и не заметил, как по ее напудренной щеке скатилась слеза.
Глава 25
После того, как был съеден свадебный торт и выпито несколько бутылок шампанского, открыты подарки и Сьюзен 0'Хара рассказала всем историю свадьбы своих родителей, замечательную тем, что посаженным отцом был Джордж Вашингтон, Лис сообщил, что ему и новой миссис Мэттьюз необходимо уйти. Последовали новые объятия и поздравления, и все толпой отправились к дверям кухни. Не было только Улыбки Солнца и Энни Сандей. Улыбка Солнца вернулась в фургон, как только гости принялись за торт, и Энни Сандей, заметив ее отсутствие, поспешно вышла из дома.
— Моя мать очень деятельна, — заметил Лис своему тестю. — Не бойтесь осадить ее, если почувствуете, что она суется не в свое дело в том, что касается Улыбки Солнца. Признаюсь, у меня есть сомнения, но, с другой стороны, можно еще многое исправить, и, может быть. Улыбку Солнца нужно слегка подтолкнуть в новый мир. — Он пожал плечами, добавив: — Мама — Великий крестоносец! Я предсказываю, что вскоре она отправится покорять «Бесплодные земли»!
Чарли Аттер засмеялся.
— Хотел бы я видеть Ола Свиринджена, когда твоя мама войдет в Жемчужный театр!
— Ради Бога, можно мне снять этот проклятый воротник? — в дюжинный раз спросил Бенджамен. Сьюзен зашикала на него и шепнула Мэдди:
— Дорогая, ты увидишь мой подарок в своем новом доме. И не беспокойся об ужине. Я поставлю его в семь часов возле вашей двери! — Она подмигнула внучке.
— Спасибо, бабушка! — Мэдди обняла ее и перешла в объятия Стивена.
— Ну, не надо меня так душить! — пробормотал Эвери. —Умоляю, Мэдди, ты же будешь рядом, за соседней дверью! — Он посмотрел на Лиса через голову дочери: — Мне не приходится говорить вам, что лучшего мужа я не мог бы пожелать для моей дорогой девочки! Я уже считаю вас своим сыном!
— Я ценю это, сэр!
Лис протянул руку проповеднику Смиту.
— Благодарю вас, что вы пришли сюда и устроили моей невесте настоящую свадьбу! Она привыкла к некоторым формальностям!
— Это доставило мне только удовольствие, миссис и мистер Мэттьюз, — улыбнулся Генри Уэстон Смит. — Я уверен, что впереди у вас долгая и счастливая жизнь.