Когда он протянул к ней руку, Джен инстинктивно подалась вперед, но Бертолд лишь отлепил от ее шеи прядь влажных волос.
Дженифер по-прежнему молчала, но не спускала с него глаз. Он вздохнул и прикоснулся пальцами к золотой брошке филигранной работы — подарку бабушки, которой была прихвачена у воротничка голубая шелковая блузка, и отстегнул ее. Потом его руки спустились к тонкому ремешку на ее талии, ловко расстегнули пряжку и позволили ему упасть на пол.
— Туфли, — прошептал он. — Сбрось их.
Джен повиновалась в состоянии, близком к легкому помешательству. Теперь она стояла перед ним в распахнутой блузке, выбивавшейся складками из-под синевато-серой льняной юбки, и он улыбался ей. Словно солнце взошло на западе! Или в больничном морге проснулись от смертельного сна все покойники...
Она была почти загипнотизирована, но все же произнесла:
— Бертолд, будь добр, объясни, что происходит в моем доме?
— Ты выглядишь примерно так, как я себя чувствую, а может, все наоборот. Но, Дженифер, — его мягкий голос звучал завораживающе, — прежде чем мы поговорим и все хорошенько обсудим, тебе нужно принять теплую ванну и перекусить. Я сейчас устрою и то и другое. Готов выполнять все, что только ты пожелаешь!
Дженифер проглотила слюну... Черт побери, этот Бертолд, должно быть, колдун, не случайно у него зеленые глаза... И только тут Джен поняла, что с той самой секунды, как ее угораздило попасть под власть этих гипнотических чар, она смотрит на этого мужчину, раскрыв рот.
— Кухня вон там, — неопределенно махнула она рукой.
Наконец ее мозг словно очнулся от летаргии.
— А ванная? — осведомился он, приподняв одну бровь.
— Ванная... Надо же, я сама всегда мечтала научиться это делать, — невпопад пробормотала молодая женщина.
И в тот же миг вторая бровь Бертолда, взлетев, потеснила лоб.
— Видишь ли, большинство людей осваивает навыки гигиены уже в раннем детстве. Но, если ты предоставишь мне мыло, губку и воду, я буду только рад поделиться с тобой собственным опытом.
— Мыло и?.. Да нет же! Я имела в виду фокус с бровью. — Легкая улыбка переросла в сияние. Она эффектно выгнула дуги своих бровей. — С остальным я как-нибудь управлюсь сама. Что же касается еды, то мой буфет и холодильник катастрофически пусты. Если ты умираешь с голоду... — Говоря это, она потихоньку продвигалась к спальне, останавливаясь на каждом шагу.
— Эти заботы оставь на мою долю.
Стряхнув с себя могучие чары его близости, Дженифер скрылась в своей комнате, затем открыла дверцу платяного шкафа и начала сбрасывать одежду.
Ее глаза остановились сначала на вязаной, горчичного цвета кофте. Но, поразмыслив, Джен отвергла ее, как слишком вызывающую. Джинсы с оранжевым свитером? Нет, это тоже не подойдет. Черт возьми, если бы она имела хоть малейшее представление о том, что у Бертолда на уме, то знала бы, как ей одеваться! Вдруг она облачится во что-нибудь соблазнительное, а он накормит ее сандвичами с ветчиной и бодро отправится ночевать в отель? В таком случае она будет выглядеть круглой идиоткой.
Но с другой стороны...
Так ничего и не решив, она напустила полную ванну теплой воды, налила в нее пену и, подумав, щедрыми пригоршнями бросила в нее еще и кристаллики ароматической соли. Вдруг случайно поскользнется и сломает себе шею! Что ж! Тогда все проблемы будут разом решены. Дженифер начала погружаться в воду. Но, едва усевшись, вместо того, чтобы расслабиться, она раздраженно тряхнула головой. Какие-то две минуты, проведенные с Бертолдом, вновь лишили ее покоя, и ей уже мерещится непонятно что!
Пена попала в глаза, и лишь только Джен промыла их, как ее опомнившийся разум стал терзать душу разными странными вопросами. Например, что здесь делает этот мужчина?
— Бертолд! — завопила она, перекрывая шум воды.
Дверь ванной тут же открылась, и Бертолд просунул голову внутрь.
— Ты звала меня?
— Разумеется! Послушай, лучше уходи! Уходи немедленно, прошу тебя! Просто умоляю, убирайся из моего дома, слышишь? И как можно быстрей!
Он закрыл дверь, но совсем не с той стороны, с какой она просила и, войдя в ванную, прислонился к стене, выложенной бело-зеленой запотевшей плиткой.
— Да-а, похоже, главный редактор держит тебя на голодном пайке. При такой жизни ты никогда не поправишься. Я уже напоминал тебе об этом десятки раз.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — проворчала она, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. — Выйди по-хорошему и перестань на меня так смотреть. Но прежде дай мне вон то полотенце!