Город в небе высоко,
город, почти незримый,
парит, и смутные очертанья
насквозь просвечивает ясная ночь:
многоугольный кристалл,
бумажный кораблик на дне ручья, —
город, такой далекий,
такой абсурдно реальный, что и глядеть невмочь.
Город парит, или судно отчалило,
и мы на нем, в стороне от земной суеты,
счастливые, в молчании,
такой исполнены чистоты,
будто одни только наши души
в белизне полнолуния живы…
Словно шальной сквозняк огоньком свечи,
овладевает дрожь безмятежным светом:
растворяются линии, гаснут звуки;
миг — и безбрежный свод стал белоснежным склепом,
и одно остается в тягостной этой ночи:
непреложность разлуки.
АДАЖИО{78}
Обводит уголь тягостной печали
глаза густою траурной каймой,
и клавиши под чуткою рукой,
как крылья мотылька, затрепетали.
Сухие губы наконец узнали
вкус лепестков, осыпанных росой,
и путь для встречи с Вечною Женой
затерянные тропы указали.
Страшись любви, когда она бесстрастно
себя являет миру громогласно;
пусть лучше моя флейта не звучит,
пусть вечером неспешная пирога
скользит неслышно водною дорогой
и сердце песню нежную таит.
РОНДО{79}
Старинный сад. Тропинка под листвою,
где я тебя поцеловал; а тут —
прекрасный сад глядит в зеркальный пруд,
мы пленены двойною красотою.
Страна любви, где мы навек с тобою,
где нет разлук, где только счастья ждут.
Философ-ослик прячется в закут;
жизнь для него — кремнистою тропою.
А мы благословенны небесами,
дорога наша устлана шелками;
прильнула жадно ты к губам моим.
Смерть от любви — чудеснейшая плата;
пусть нам привидится в огне заката:
в безмолвии к звезде своей летим.
ИСТОРИЯ МОЕЙ СМЕРТИ
Смерть явилась во сне, это было очень просто:
шелковый кокон вокруг меня сплетался
и с каждым твоим поцелуем
на один оборот истончался.
И каждый твой поцелуй
дню равнялся;
а время между двух поцелуев —
ночь. Смерть — это очень просто.
Мало-помалу распутывался
кокон моей судьбы. Я еще держался
за кончик нитки, скользящий между пальцев…
Когда ты внезапно застыла, и клубок размотался,
и кончились поцелуи, —
я выпустил нитку, и жизнь ушла.
Из сборника «Книга пейзажей»{80}
ОСЕННЯЯ ОТРАДА
Над золотистой долиной
бледный закат умирает.
Шорох листвы тополиной
наши шаги повторяет.
Точкой — далекая птица…
И от цветов на поляне
вдруг голова закружится,
словно бы в юности ранней.
Звездным огнем заблистало
небо — от края до края.
В чаше фонтана устало
плещет вода, засыпая.
ОДИНОКАЯ ФИАЛКА
Я, уставший, прилег
на опушке лесной
и увидел цветок
над пожухлой травой.
Тявкнул пес… И опять
мир объят тишиной.
СЕРЫЕ ВОЛНЫ{82}
Падает дождь шелестящей холодною тенью.
Ветер над морем стенает с надрывной тоскою.
День нескончаем, печален. И спит сновиденье
на берегу, над унылой равниной морскою.