Возле двери на старом облезлом стуле сидел немолодой усатый сторож в потёртой военной шинели и с хмурым видом читал вчерашнюю газету, пыхтя старой давно нечищеной трубкой. Бумагу человек придерживал левой рукой и ей же, положив газету на колени, перелистывал страницы, поскольку правой руки у него просто не было - рукав шинели, начиная от локтя, был пуст. Периодически сторож, видимо вычитав что-то, пришедшееся ему не по вкусу, мрачно хмыкал и перемещал трубку из одного угла рта в другой. При этом из её чаши вырывались обильные, похожие на маленькие грозовые тучки клубы густого тёмно-серого дыма.
Как раз в этот момент через дверь с улицы внутрь здания вбежал Элвин...
Глава Вторая,
где доказывается, что лучшим другом человека может стать даже бронзовый подсвечник
- ...так что завтра у нас последний рабочий день перед Рождеством. А потом будет сразу два выходных! Мистер Фламболл велел выдать всем премию в честь праздника. Представляешь, Светик, нам каждому выдали по целой шоколадке! Мою, правда, у меня уже отобрали... Но ничего - понюхать я её успел. Знаешь, Светик, она так здорово пахла! А послезавтра ровно в полночь на площади обещают устроить большущий фейерверк! Все наши пойдут на него смотреть... Меня, конечно, с ними не пустят - я, как обычно, буду сидеть с тётей Гертрудой. Но это тоже ничего, ребята обещали рассказать, какую красотищу я опять пропустил. Говорят, в этот раз актёры покажут целое представление! Вот, наверное, здорово будет! Жду не дождусь, когда мне будут про всё это рассказывать...
Почти за сутки до прибытия на фабрику Флинтбери с его неожиданной ревизией мальчик по имени Элвин, занимающий на предприятии должность младшего курьера, как всегда перед сном, с радостью повествовал мне о своих мечтах, надеждах и событиях очередного прожитого дня.
В течение двух последних недель городское освещение по личному указу бургомистра поддерживалось на полчаса дольше. Ведь многим людям приходилось поздно возвращаться домой с работы, а темнеет зимой, как известно, рано. Однако и дополнительные полчаса уже истекли, и огни на улицах один за другим начали гаснуть. Гасили свет и в расположенном на территории свечечно-спичечного производства общежитии номер три. Обитающие здесь "сотрудники младшей возрастной категории", в основном сироты, либо сыновья старших работников, дружно готовились ко сну. И только мальчик Элвин всё ещё не ложился, вместо этого продолжая беседовать со своим лучшим другом - бронзовым подсвечником, чей тонкий силуэт двояко отражался в его необыкновенных глазах.
К тому времени я уже не первый год знал Элвина и привык к его не совсем заурядной внешности. Собственно говоря, к тому времени, о котором идёт речь, мало кто во всём Берге не знал про "малого со свечной фабрики". Но даже и до сих пор мне иногда приходилось наблюдать реакцию людей, встречавших его впервые. Всякий, кто хоть краем глаза видел Элвина, сразу отмечал, что парень немножко странный. Когда же этот человек приглядывался повнимательнее, он тотчас менял своё мнение и заявлял, что парень ОЧЕНЬ странный.
Взлохмаченные золотистые волосы длинными вьющимися прядями ниспадали на высокий чистый лоб, почти достигая больших светло-голубых глаз... один из которых был раза в полтора больше другого. Само лицо, украшенное по бокам широкими кривыми ушами, было круглым, словно блин, с красующимся посреди него маленьким вздёрнутым носом. Спина мальчика могла похвалиться весьма заметным горбом, а вся фигура его как бы заваливалась на правый бок, в результате чего правая рука, почти достигающая колена, казалась существенно длиннее левой. Или она и в самом деле была длиннее? Образ довершал финальный штрих - выпирающая куда-то вбок нижняя челюсть и торчащие наружу кривые зубы.
Возможно, именно из-за устройства этой челюсти при взгляде на Элвина возникало впечатление, что с его лица никогда не сходит глупая, но в то же время добрая и жизнерадостная улыбка. Впрочем, может статься, это и в самом деле была настоящая улыбка, а вовсе не иллюзия. Ведь Элвин действительно был очень добрым и жизнерадостным ребёнком. Хотя мало кто из его знакомых мог это оценить.
Разумеется, примечательная внешность была первым, что бросалось в глаза при встрече с мальчиком, но люди не потому сторонились его... Только один Фламболл из жалости и врождённого чувства такта называл своего младшего сотрудника "непосредственным". Остальные не были столь аккуратны в выражениях и без лишнего стеснения использовали такие слова, как "тронутый", "полоумный", "прибабахнутый" или ещё что похуже.