Начиная с самого раннего детства за Элвином наблюдалось немало случаев не совсем адекватного поведения. Самый памятный эпизод произошёл, когда ему было восемь лет. Однажды мальчик присутствовал на главной площади, где проходило торжественное выступление городского главы, посвящённое открытию нового театра. Выступление получилось ярким, эффектным и очень запоминающимся. Запомнилось оно, впрочем, не благодаря своей яркости и эффектности, а благодаря тому обстоятельству, что на протяжении всей речи на брюках господина бургомистра, на самом интересном месте, у всех на виду красовалась огромная рваная дыра. Так и осталось неясным, где и как бургомистр успел порвать брюки и почему никто из его ассистентов до последнего момента ничего не заметил. Однако публика, к которой он обращался, прекрасно всё заметила и большую часть времени провела, сдавленно шушукаясь и шёпотом обсуждая новую прореху в авторитете градоправителя. Вслух, разумеется, никто ничего не сказал. Никто, кроме Элвина.
- Как же так! - внезапно раздался над толпой в самый разгар проникновенной речи возглас искренне расстроенного мальчика. - Дядя до того бедный, что не может даже купить себе целые штаны! Кто-нибудь, киньте ему монетку!
После этого бедный ребёнок ещё с полгода не мог спокойно сидеть на стуле - так старательно его высекли в тот день.
Сейчас Элвину было одиннадцать лет отроду. Десять из них он был сиротой. После того как деревню, где жили его родители, навестило моровое поветрие, родни у него не осталось, кроме дяди по материнской линии. Но и тому в связи с особенностью его профессии некогда было присматривать за племянником, и он навещал его от силы пару раз в год.
В детстве мальчику пришлось немало поскитаться по разным приютам и детским домам. Однако в итоге, благодаря удачному стечению обстоятельств и мягкосердечию мистера Фламболла, мальчик оказался записан в штат сотрудников свечечно-спичечной фабрики Берга. Ему доверили должность младшего курьера под руководством заместителя управляющего - молодого человека по имени Итан. Теперь мальчик весь день бегал из корпуса в корпус, передавая начальникам цехов и отдельным работникам различные мелкие поручения. Трудился он, по сути, за еду и ночлег. Полагалось ему, впрочем, и кое-какое денежное пособие, но его ребёнку не отдавали по причине малых лет. Вместо этого деньги клали в банк на специальный депозит, с тем чтобы их собственник мог воспользоваться накопленным капиталом по достижении совершеннолетия.
- Как будто к тому времени наш придурок поумнеет и сможет лучше ими распорядиться, - частенько смеялись соседи Элвина по общежитию.
На фабрике и в городе у Элвина было немало знакомых, но никто не любил его, кроме Итана. Молодой человек, в отличие от большинства окружающих, искренне сочувствовал горю мальчика и воспринимал его, должно быть, как младшего брата. Но даже Итан редко общался со своим подчинённым по душам, поскольку человеком был сугубо деловым и думал в основном о работе.
Условия труда на фабрике были нелёгкими. В неделю сотрудникам полагался лишь один законный выходной в воскресенье, да ещё два-три раза в год начальство предоставляло дополнительные выходные в честь больших праздников. Другие малолетние работники, с которыми Элвин делил общежитие, постоянно смеялись над неказистым "полудурком" и периодически подкрепляли свои насмешки пинками и затрещинами. Главное их преимущество состояло в том, что у них, в отличие от Элвина, был реальный шанс с возрастом занять какую-нибудь ответственную и хорошо оплачиваемую должность. Элвину же это, как говорится, не светило. Однако ему всё равно по какой-то причине нравилась такая жизнь. Ему нравилось производство, нравилось делать что-то полезное и вникать в разные технические детали. Вообще говоря, с техникой он ладил гораздо лучше, чем с людьми, и если бы не сомнения в его адекватности, ему наверняка давно бы доверили должность помощника одного из механиков. К сожалению, в реальности этому вряд ли когда-либо суждено было случиться.
Два года назад на позапрошлое Рождество мальчику подарили этот самый бронзовый подсвечник в виде рождественского эльфа, держащего на голове свечку. Тогда как раз выдалась мода на подсвечники в форме фигурок различных сказочных персонажей. Это изделие явно не задалось. Честно говоря, я сильно подозреваю, что, когда мастер над ним работал, он был конкретно навеселе. Уши уродца вышли длинными и встопорщенными, как у осла, вся фигура получилась какой-то скособоченной, а выражение лица - ещё более придурковатым, чем даже у Элвина. Но самому Элвину почему-то ужасно понравился этот "весёлый эльф". Кстати, странное же у вас, людей, представление о внешности эльфов... Мальчик так долго упрашивал Итана подарить ему подсвечник, что тот в итоге не выдержал и поддался на уговоры.