Он не боялся поскользнуться. Фехтовальную дорожку протирают в перерывах между схватками, но не всегда, и отец давным-давно научил Торри сражаться, передвигаясь по скользкой поверхности и причиняющим боль неровностям.
Торри всегда полагал, что это лишнее. Слишком много времени он провел босиком на лужайке у дома, скрытой от чужих глаз лесополосой, сражаясь с отцом в свободном стиле: то перескакивая через расставленную на лужайке садовую мебель, то запрыгивая на старый дубовый пень или сделанный из кедра стол для пикника. Юноша полагал, что свободный стиль вырабатывает умение оценивать позицию, но совершенно бесполезен на фехтовальной дорожке, которая недостаточно широка, чтобы кружить по ней.
Торри давно решил, что овчинка стоит выделки — отец ведь доволен, — однако иной пользы ждать незачем. И сам же ради забавы ввел в колледже моду на свободное фехтование, поскольку на дорожке вы не научитесь ценить круговые обходы или прямую атаку, которая может пройти сквозь вашу защиту, а не просто нанести мгновенный укол.
Данар дель Регинал вскинул меч и, закрутив его, элегантно отсалютовал сначала горевшим вокруг площадки факелам, затем горам, небу и, наконец, Торри.
«С его стороны очень мило поприветствовать меня», — подумал Торри и осознал, что от шуток страх меньше не становится.
Хотя на самом деле бояться особенно нечего. Вряд ли полученная на дуэли рана будет болеть сильнее, чем сломанная нога: некогда Торри неудачно упал с яблони, росшей в саду Томпсонов. В конце концов, поединок до первой крови.
Торри не стал повторять широкого жеста Дакара дель Регинала, отсалютовав противнику как фехтовальщик на дорожке, и сделал три быстрых шага вперед.
Кончики клинков несколько раз нерешительно скрестились.
Если отец прав и цель поединка — прощупать Торри, вызнать его слабые места, то чем скорее дуэль закончится тем лучше. Когда Данар дель Регинал осторожно перешел в сиксту, Торри парировал, затем отбросил клинок противника и отступил назад, чуть сойдя с линии атаки. Данар дель Регинал шагнул вперед, сделал выпад, целя в корпус, и…
Потом Торри все понял: он подставил противнику запястье, излюбленную мишень шпажистов. Но Данару дель Региналу не нужна была просто победа ценой первой крови: он явно намеревался проколоть Торри насквозь.
И на дорожке, и на дуэли шпажисты побеждали, попадая в руку или ногу. Дело не в доброте: чем дальше от корпуса, тем легче нанести укол. Вот почему в свое время обрела популярность шпага: для рапириста, привыкшего целить в треугольник, образованный плечами и пахом, единственный путь выиграть дуэль — нанести смертельную рану, и он слишком часто не успевал отразить быстрый укол в запястье, предплечье, колено или стопу. В реальном поединке до первой крови у шпажиста такое же преимущество над рапиристом, как у каратиста, обладателя черного пояса, над боксером.
Однако Данар дель Регинал не собирался довольствоваться простым уколом.
Торри поймал острие клинка Данара дель Регинала чуть ли не рукоятью своего меча, и острый как игла кончик остановился в каких-то дюймах от его груди. Потом он повернул запястье, удерживая клинок противника, повел свой меч кругом и вниз, отбросив оружие Данара дель Регинала далеко в сторону, возвращая свой клинок на линию атаки.
Торри ткнул мечом, шагнув вперед. К черту поддавки: этот ублюдок собирался прикончить его!.. Он кольнет противника высоко в предплечье, тем выиграв схватку, а отступая, отобьет вражеский клинок.
Но клинок Данара дель Регинала больше не вышел на линию атаки, поскольку длинный выпад навстречу выпаду противника позволил клинку Торри пройти сквозь его защиту, и меч Торри остановился, лишь упершись рукоятью в грудь Данара дель Регинала.
Тот сделал шаг назад, вырвав эфес из ослабевшей руки Торри.
Кто-то вскрикнул.
Казалось, Данар дель Регинал чувствует не боль, а только безграничное изумление: его рука, неловко выпустив клинок, поднялась, пальцы сжались на рукояти меча Торри, словно выдерни он меч из груди — и что-то изменится. Его рот открылся, губы шевельнулись… но из груди Данара дель Регинала вырвались лишь ужасное полузадушенное бульканье и хрюканье.
Затем Данар дель Регинал, скорчившись, рухнул боком на траву, громко выпустив газы и издавая мерзкую вонь, которая лишила его смерть всякого подобия достоинства.
Бранден дель Бранден встал перед Торри с обнаженным клинком в руке. Губы у него побелели.
— Остановитесь, — произнес он, хотя Торри ничего не делал, просто стоял на месте. — Все кончено. Ториан дель Ториан… пролил первую кровь; поединок завершен.
Он отвернулся и кинул свой клинок слуге-вестри, который ловко поймал меч в воздухе и поспешно с ним удалился.
— Неплохо, юный убийца, — произнес Бранден с презрительной усмешкой.
Торри покачал головой:
— Я не собирался… Я хочу сказать, он пытался…
— Ну конечно, — откликнулся Бранден дель Бранден, не скрывая сарказма, — он пытался убить вас, а вы не нашли другого способа защитить себя от столь посредственного фехтовальщика, кроме как насадив его на клинок. Вы что, не могли просто кольнуть его в руку и защищаться, раз уж он повел себя против чести? Нет, это было бы слишком трудно для вас…
— Вы не понимаете, — проговорил Торри. — Он пытался убить меня, а я всего лишь хотел… — Юноша не смог продолжать. Бранден дель Бранден все равно не поверит, что Торри собирался отдать победу противнику. — Я просто спасал свою жизнь.
Бранден дель Бранден очевидным образом пытался вернуть себе самообладание.
— Понимаю, — сказал он уже спокойно. — Если мне когда-нибудь случится вызвать вас на поединок, Ториан дель Ториан-младший, это будет смертельный бой, а не до первой крови. — Его губы исказились в усмешке. — Не хотелось бы, чтобы вы затрудняли себя, играя со мной в кошки-мышки, прежде чем нанести мастерский смертельный удар. — Он повернулся к отцу и скованно поклонился. — Ториан дель Ториан-старший, примите мои поздравления: ваш сын отлично фехтует. Однако я не могу сказать, что остальные его навыки заслуживают похвалы…
Бранден дель Бранден обратился к охране:
— Они будут держать слово до зари. Позаботьтесь о том, чтобы заковать его до рассвета.
Херольф, вожак оборотней, откинул голову и рассмеялся.
Глава 14
Сильвертоп
Фрида — то бишь Фрейя — суетилась над огромной чугунной плиткой, когда Йен, еще совсем сонный, брел по утреннему холодку к двери, кутаясь в плащ.
— Что-то не так? — спокойно спросила хозяйка.
Харбард и Осия лежали на своих местах, укрывшись тонкими одеялами, хотя Йену не хотелось задумываться, в самом ли деле они спят или всего лишь отдыхают, лежа с закрытыми глазами. Кажется, Древние не храпели и не ворочались во сне.
Йен покачал головой.
— Мне просто надо в уборную, — объяснил он. Женщина улыбнулась.
— Это за…
— Я знаю. — Йен остановился на мгновение. — Вы не спали?
Его собеседница покачала головой.
— Я могу обходиться без сна, если понадобится, — спокойно сказала она, кинув взгляд на Осию и Харбарда. — Ночью мне надо было много чего сделать. Я укоротила для тебя кое-что из вещей Харбарда, да еще готовка… Но незачем стоять тут и слушать старушечью болтовню, раз тебе надо по нужде.
Йен закрыл за собой огромную дверь и вышел в бледно-серый свет: скоро заря.
Снаружи никаких следов давешнего происшествия, только земля изрыта возле избушки. Вокруг было тихо, возможно, даже чересчур, если не считать того, что время от времени один из воронов, примостившихся на карнизе, встряхивал перьями.
— Доброе утро, — сказал Йен.
— Спасибо, — ответил ворон, сидевший слева. Йен едва не потерял контроль над своим переполненным мочевым пузырем.