О, а это вкусно. Чуть с душком, но хорошо приправлена.
Пикантно, как вся здешняя жизнь. Он бы должен умирать от страха — любой хотя бы с половиной мозгов и четвертью адреналиновых желез боялся бы, — но сердце Торри билось спокойно, и ладони не потели. Когда он первый раз залез в лифчик к Хейди Бьерке, ему было гораздо страшнее, чем сейчас, когда он сидел за столом напротив Огненного Герцога.
Тот, нахмурившись, посмотрел на юношу.
Торри проглотил кусок.
— Раз уж Ваша Пылкость обременены моим обществом, какую тему для разговора вы бы избрали?
Бранден дель Бранден склонил голову набок.
— По-моему, вам не стоит общаться с Его Пылкостью в столь непринужденной манере.
— Ничего не имею против известной толики непринужденности. Толики. — Хозяин не отводил своих темных глаз от Торри. Губы Огненного Герцога сжались. — Я уже наслышан о вашей вчерашней… эскападе. Интересно, осознаете ли вы, во что ввязались?
Торри похлопал по рукояти меча.
— Я достаточно хорошо владею оружием. Может, даже лучше, чем вы думаете.
— О! — Это междометие из уст Огненного Герцога могло означать что угодно. Или ничего. Он быстро поставил бокал. — А вот и остальные гости.
Джамед дель Бруно ввел на веранду странную пару: Херольфа и незнакомого старика. Херольф — высокий и косматый, без одежды, не считая его собственного волосяного покрова, — показал в улыбке слишком уж острые зубы; шерсть на загривке еще влажная после утренней ванны или, скорее, купания. Оборотень бухнулся на стул, ухватил длиннопалой рукой цыпленка и разорвал его зубами, издав низкое рычание.
— Славная птичка, — произнес он с набитым ртом. — Но я предпочитаю жаркое с кровью.
Второй ждал. Это был пожилой человек, седовласый и седобородый, плечи он держал чуточку слишком прямо. Свободная белая льняная одежда не скрывала его худобы, впрочем, не особенно пугающей. Двигался незнакомец так, будто каждый шаг причинял ему боль, на которую он, казалось, привык не обращать внимания.
Лицо у старика было костистое, на нем резко выделялись скулы и углы нижней челюсти. Короткая остроконечная бородка, худой орлиный нос. Левый глаз смотрел из-под густой седой брови, а правую глазницу закрывала белая льняная тряпочка, которую удерживал на месте кожаный ремешок, терявшийся в серо-седой шевелюре.
Старик зацепил большим пальцем свой пояс с мечом, но в этом движении не чувствовалось ни бравады, ни угрозы; выглядело все так, как будто он ищет поддержки только у себя самого. Слишком упрям, чтобы опереться; слишком горд или вежлив, чтобы сесть без приглашения. Было в старике что-то знакомое, хотя что именно, Торри понять не мог.
— Ториан дель Ториан, — произнес Огненный Герцог, — я имею честь представить вам Ториана дель Орвальда, распорядителя дуэлей.
— Ториан дель Ториан-младший, — повторил старик и кивнул. — Надо думать, сын Ториана дель Ториана.
— Я представил бы вас вчера, Ториан дель Ториан, — вмешался Бранден дель Бранден, — но вы все ушли с приема задолго до появления распорядителя дуэлей.
— Пустяки, — откликнулся Ториан дель Орвальд. — Я устал с дороги, и я умею ждать. — Он взял себе несколько ломтиков копченой рыбы, зачерпнул ложкой горчично-желтого соуса и прибавил ко всему этому уже очищенный апельсин. — Я полагал, мы увидим сегодня утром твоего отца.
— Он в постели, оправляется от последствий неумеренного употребления местного алкоголя.
— Жаль. В прежние дни он вел себя более благоразумно. — Старик движением кисти отказался от предложенного Джамедом дель Бруно вина. — Родниковой воды, пожалуйста.
Джамед дель Бруно склонил голову и, через мгновение появившись уже с хрустальным кувшином с водой, сотворил с бокалом старика тот же фокус, который произвел такое впечатление на Торри.
Ториан дель Орвальд взял серебряную с костяной ручкой вилку, аккуратно отрезал, маленький кусочек копченой рыбы и аккуратно поднес его к своим сухим губам. Жевал и глотал он даже еще более вдумчиво, словно все, что он делал в жизни, было так значительно и важно, что каждая мелочь требовала его сосредоточенного внимания.
— Очевидно, вы знали раньше моего отца, — сказал Торри.
Херольф рассмеялся. Торри не пришелся по душе этот смех, впрочем, и самого Херольфа он не очень-то любил. С другой стороны…
— Херольф, а вам можно бросить вызов? Или ваш собачий статус недостаточно высок для этого?
Херольф улыбнулся, если эту демонстрацию зубов можно было назвать улыбкой. Раздался низкий рык.
Торри отодвинулся от стола вместе со стулом. Смысл движения был очевиден: как только Херольф бросится, Торри левой рукой швыряет ему в морду свой кубок с вином, пинает ногой стул Брандена дель Брандена, чтобы тот потерял равновесие и чтобы оттолкнуть еще дальше от стола собственный стул, и, пользуясь неразберихой, выхватывает меч. До дуэли Херольф не обращал внимания на меч Торри; оборотень не знал, кто ковал это оружие. Торри готов был ручаться, что любым клинком производства дяди Осии можно убить Сына. И не только Сына.
— Успокойся, Херольф, — резко бросил Огненный Герцог. — Твое непрестанное рычание мешает нашему мирному завтраку.
Да, песик, слушайся хозяина.
Герцог повернулся к Торри.
— Однако я понимаю Херольфа: соблазн силен. Как и разочарование. Он предвкушал сцену примирения. Я тоже. — Огненный Герцог отпил вина, затем подцепил вилкой кусок копченой рыбы размером ладонь. Раз, два — и кусок исчез в похожем на пещеру рте. — Это можно понять, не так ли?
Торри пожал плечами.
— Раз мой отец работал на Гильдию дуэлянтом…
— Он был членом нашей Гильдии, — спокойно произнес Ториан дель Орвальд. — Он клялся кровью, огнем и семенем, что будет верен. И предал.
— Сколько лет дядю Осию держали связанным в здешней темнице? Сколько мучили?
Огненный Герцог покачал головой:
— Явно недостаточно долго. Я еще о многом хотел бы узнать.
Непонятно, что тут уместно: улыбка или испуганный вид. Дело не в отце и не в нем самом. Это все закуска перед основным блюдом. Мэгги и мать — приманка для Торри и отца; отец — приманка для дяди Осии. Дело не в послушном фехтовальщике и не в политике Домов. Герцогу нужен дядя Осия и рычаг давления на него.
Так что фокус не удался.
Огненный Герцог не отзовет своих псов, даже если Торри пообещает ему служить; ему не это нужно. Торри был чем-то вроде тюбика из-под фотопленки, в который положили ватку, смоченную в моче оленихи, — так приманивают оленя на расстояние выстрела. Не дичь, всего лишь приманка.
Приманке остается лишь исчезнуть. Отец с матерью сбежали, Торри погиб — тогда дяде Осии нечего будет здесь делать.
Однако исчезнуть очень непросто.
Торри не знал, что тут можно предпринять, разве что рывком перелететь через перила балкона, прежде чем его успеют остановить. Тогда он вдребезги разобьется о камни внизу.
Впрочем, самоубийство горю не поможет. Огненному Герцогу не составит труда держать в тайне смерть Торри столько времени, сколько ему понадобится, чтобы поймать в ловушку дядю Осию.
Вернулся Джамед дель Бруно. На сей раз на серебряном подносе лежал кусок пергамента, придавленный гладким камешком.
— Рапорт Вашей Пылкости от адъютанта Элдрена дель Элдрена.
Огненный Герцог сложил руки поверх объемистого пуза.
— Я так понимаю, ты уже прочел сообщение?
— Да, Ваша Пылкость, оно не запечатано.
— Вряд ли бы и печать тебя остановила… Ну ладно, в чем дело?
— Ториан дель Ториан-старший, его жена и спутница его сына, известная как Исключительная Мэгги, бежали из отведенных им комнат по тайному ходу.
Торри только собрался открыть рот, когда на его руку легла ладонь Ториана дель Орвальда.
— Спокойно, спокойно. Сейчас ты ничего не можешь поделать, так что незачем бесцельно махать руками и оружием.
Бранден дель Бранден, пробормотав ругательство, смял салфетку и отбросил ее в сторону. Огненный Герцог улыбнулся.