Вокруг уже ни черта не видно от дыма. Мне это на руку, потому как и меня не видно, а вот воздуха почти нет и скоро я банально задохнусь. И хуже всего то, что я потерялся и не могу понять, в какую сторону мне двигаться. В сплошной дымовой завесе я даже собственного тела не вижу. Рву рубашку на части и повязываю ее на лицо. Хоть какая-то защита. Хорошо бы намочить, но чего нет, того нет.
Бегу сам не знаю куда. Натыкаюсь на чье то тело. Руки обжигает холодом, но поздно. Они прошли сквозь щит и сомкнулись на шее. Немного эфира — и на меня плескает чем-то горячим. Готов.
На всякий случай меняю направление. Чувствую порыв ветра, что начинает сдувать дым. Догадались, наконец. Но вот не учли, что он не только дым сгонит, но и пламя раздует. Добавляю слабые огнешары в разные стороны. Чем больше хаоса, тем лучше. Так, а где это я?!!
Да писец!!! Я вообще двигался не в ту сторону!!! Но хуже всего открывшаяся моему взгляду приветственная делегация. С десяток магов и человек пятнадцать пустых, вооруженных странным оружием. Над моей головой парят летающие дроны, и судя по торчащим снизу круглым болванкам, они явно предназначены не для подглядывания за девушками в душе.
Слышу шаги позади меня. Быстрый взгляд — еще трое, причем один из них мой любимый огненный маг.Стоит, улыбается так мерзко, сволочь. Посмотрел бы я на тебя, если бы один на один сошлись, когда мой источник был полный.
Ладно, судя по всему, помощи ждать неоткуда, сбежать мне не дадут, а значит, осталось лишь одно — умереть с честью. Я, мать вашу, Тимофей Багрянин! И сегодня вы узнаете, как умирают настоящие дворяне!
Скинув с себя остатки рубашки и чудом уцелевший рюкзак, я разгладил волосы. Все, красавчик — можно хоть на свадьбу, хоть на похороны. Первое желательней, второе — вероятней. Выжить шансов нет, поэтому прочь все сомнения. Да и не дамся я им живым. Лучше сдохнуть сейчас, чем гнить в подвале Мышкина.
Гашу ставший бесполезным щит. Все равно он не выдержит больше ударов эфира. Остатки направляю в руки и из них вырастают огненные клинки сантиметров по пятьдесят каждый. Долго они не продержатся, но больше я и не проживу.
Взмахнув ими для пробы, я улыбнулся. На небе ни облачка, раннее утро, природа так и шепчет — живи. Но это не для меня. Сегодня хороший день, чтобы умереть.
Махнув рукой тем, кто стоял за спиной, приглашая их присоединиться к веселью, я пошел в сторону магов и Мышкина, постепенно ускоряясь, а после переходя на бег.
— ЖГИИИИ!!! -мой вопль ярости, казалось, разорвал небеса, а над поместьем вспыхнуло новое солнце…
Глава 26
Москва. Центральный отдел Тайной Канцелярии.
— Как ты могла допустить такое?!! —пожилой мужчина, сидящий во главе стола, орал на женщину, что стояла перед ним по стойке смирно. — Первый человек с меткой Хранителя исчез буквально у вас из-под носа, а после его почти при смерти доставляют в больницу! И в какую?!! Которую курирует граф Меньшиков, близкий друг и покровитель Мышкина!!! И после этого они, заперев его в палате, почти час ничего не делают, в надежде, что он просто сам умрет!!! Только ворвавшийся спецназ отдела Тайных операций смог его вытащить оттуда. А если бы они опоздали?!!
Кстати, Василий Филипыч, вам отдельное спасибо за блестяще проведенную операцию, -утихомирив ярость в своём голосе, уважительно обратился он к моложавому мужчине, сидевшему рядом с ним. Тот с достоинством склонил голову, принимая похвалу.
Да, его ребята сработали чисто, впрочем, как и всегда. И никто не знает, кто именно и куда увез из больницы пациента. А если даже каким-то чудом и узнают, пусть ещё докажут. А если и докажут, пусть попробуют что-то предъявить. А если и попробуют, то к ним придут сотрудники его отдела. И потом слишком догадливого и не сдержанного на язык зарвавшегося аристократа больше никто не найдет. Подвалы Тайной Канцелярии хранят множество тайн и не один спесивый вельможа, попав в её застенки, рыдал кровавыми слезами.
В совещательной комнате собрались главы всех отделов и сейчас их взгляды скрестились на главе Тайного Сыска. Некоторые из них были сочувствующими, некоторые злорадными, но равнодушных среди них не было. Всем было ясно, что эта выскочка Алгомская села в лужу. И посмотреть, как она из нее будет выкарабкиваться, дорогого стоило.
— Куда смотрела охрана? Куда смотрели маги?! Куда смотрела ты, находясь в непосредственном контакте с объектом?!!
— Ваше Сиятельство, все шло согласно разработанному аналитическим отделом плану. Но всегда есть «но»…
— Согласно вашему плану, который с треском провалился? Поясни!!!
По-прежнему стоя навытяжку, Вероника глубоко вздохнула, уставила взгляд в одну точку на стене, пытаясь собраться с мыслями. Тот день, нанесший непоправимый вред её чести, вернулся к ней так ярко, что её щеки заалели…
…Уставившись в монитор, она сохраняла невозмутимый вид. Но какой ценой? Её правая рука, нашедшая укрытие в кармане пиджака, истерзала в клочья шёлковую ткань подкладки, а ногти левой, сжатой в кулак, глубоко впились в ладонь.
В номере, соседствующим с апартаментами Багрянина, Тайный Сыск разместил следящую и записывающую даже полёт мухи аппаратуру. Полная уверенность Вероники в том, что Тимофею ничего не грозит до дня совершеннолетия, не являлась причиной бросить всё на самотёк. Она же была профессионалом, а значит, должна была держать под контролем всё.
Именно поэтому сейчас Багрянин (нет, пока ещё Мышкин, поправила она себя) поил элитными винами потаскушек из Третьего отдела Тайной Канцелярии, который с усмешкой называли «Сладким» — ему доставались вполне определённые задания. Словно подтверждая её мысли, эти шлюхи беззастенчиво лапали Тимофея, недвусмысленно то оголяя длинные ноги, то демонстрируя всё содержимое декольте. А ведь первая, под маской блогерши была более адекватной и играла более тонко. К сожалению заинтересовать Тимофея она так и не смогла и их знакомство ограничилось лишь случайным сексом.
Пока девушки, среди которых каким-то образом затесалась и одна из одноклассниц объекта, с радостными, визгами брызгались водой из наполняющегося джакузи, Тимофей подошёл к зеркалу. Самовлюблённый гад! Мысленно выругавшись, Вероника с вызовом уставилась прямо в его бесстыжие глаза — одна из камер таилась именно в этом зеркале. Вдруг изображение, будто не выдержав накала чувств Алгомской, помутнело, зарябило, скрывая парня от следящих за ним взглядов. По недовольным возгласам обоих агентов, что вместе с ней заступили на дежурство, она поняла, что и остальные камеры постигла та же участь. Пара минут суеты, чертыханий и возни с проводами — и она вновь смотрит на Багрянина (Мышкина же, черт побери!), а он, не подозревая, что его сверлит напряжённый женский взгляд, идёт к своим дамам в ванную… нет, чтоб его черти взяли, не идёт —чуть ли не бежит, покачивая возбуждённым членом, точно флагом на параде!
То, что потом творилось на экране, даже порнухой нельзя было назвать. Жаждущие рты и руки, переплетённые конечности, мелькающие груди — шевелящийся комок плоти излучал такую похоть, что легко преодолела преграды в виде стен. Лбы мужчин-агентов покрылись испариной, а она… Её охватила такая дикая, всепожирающая ревность к этим шлюхам, что наслаждались тем, что должно было принадлежать ей! Тяжёлый жар охватил всё её тело, жаждавшее прикосновений, остатки здравого смысла развеялись без следа под напором желания — желания ворваться в номер Багрянина и отдаться животной страсти с этим самцом, к которому её тянул разбушевавшийся вайтель.
Текущая, изнемогающая от похоти самка победила профессионала. Но её силы воли хватило, чтобы не направиться в номер Тимофея, а броситься в сторону спасительного леса, бросив напоследок своим сотрудникам сдавленное: «Продолжать наблюдение!»…