Пиликнул будильник, и я вытащил иглу, удовлетворенно вздохнув. И тут же вскинулся от забурчавшего живота. Черт, все-таки меня ждет незабываемая ночь и общение с лучшим другом алкоголика — унитазом!
Сделав свои дела, я лег на кровать. Желудок бурчал беспрерывно, но сделать с этим было ничего нельзя — никакие таблетки не помогут, максимум облегчат боль. Стук в дверь прервал мои размышления и заставил напрячься.
— Господин, к вам прибыли Лисицины и настаивают на встрече, -раздался напряжённый голос Милы.
— Я же сказал, меня сегодня не тревожить! -крикнул я. — Пусть приходят завтра!!!
— Простите, но он говорит, что это дело жизни и смерти и настаивает на вашем с ним разговоре.
В этот момент живот скрутило, и я вновь мухой полетел в туалет.
— Господин, у вас все хорошо? —раздался ее встревоженный голос.
Прикинув возможности организма, я решил, что минут двадцать точно выдержу, поэтому можно и поговорить. Тем более, что там о жизни и смерти говорилось... Может, действительно что-то важное? Надо встретиться.
— Скажи ему, что через пару минут буду, — отозвался я, быстро одеваясь. Прислушавшись к себе, понял, что двадцать минут вряд ли, максимум десять — и то, лишь на морально — волевых. Мелькнула мысль послать все-таки этого Лисицина подальше, но я ее отбросил. Раз сказал, встречусь, значит, встречусь. А на завтра переносить — так до завтра можно и не дожить. Черт его знает, что они там придумали.
— Ваше Сиятельство, Тимофей Владимирович, -поднялся навстречу мне из кресла ранее виденный мной мужчина. —Рад снова видеть вас. С моей дочерью Еленой вы и так знакомы.
— Владислав Игоревич, Елена Владиславовна, — церемонно кивнул я, присаживаясь напротив. —Что привело вас ко мне в столь поздний час? Я думал, мы все решили.
— Все, да не все, -заметил он и замолчал, наблюдая, как прислуга расставляет чайные приборы. На его дочь я не обращал внимания. Это была как раз та самая, что пыталась мне ударить по яйцам, а после швыряла огненный шар. И ее же вроде я парализовал электричеством. Тогда мне казалось, все их лица слились в одну злобную морду, да и присматриваться к деталям у меня времени не было, но ее всё-таки я припомнил. Может, потому, что дергалась прикольно? Да, тогда ее лицо было искажено злобной радостью, а вот сейчас передо мной сидела скромная, тихая девушка, украдкой бросающая на меня заинтересованные взгляды. Да ну, нахрен ее! Такая же тварь, как и остальные. Истинное нутро ей уже не скрыть.
— Не буду скрывать, вся эта ситуация вокруг вас и наших детей просто воняет мерзостью, и я бы хотел извиниться перед вами, что стал невольным соучастником преступления. Да, именно преступления — против совести и человечности. Нет бесчестья сразиться с сильным и проиграть, но напасть на слабого и проиграть... Этот позор нам еще долго смывать.
— То есть, напасть на слабого и выиграть, по-вашему, не позор? —усмехнулся я.
— Слабые бывают разные, -отмахнулся Лисицин. — Но сейчас речь не об этом. Я решил принять ваши условия и уже перевел деньги на ваш счет, можете проверить.
— В таком случае, у меня к вам претензий нет, -тут же отреагировал я. Проверять, конечно, в его присутствии я ничего не собирался. Смысла врать ему не было. —У вас на этом все? Просто я немного занят...
— Нет, не все, князь. Простите, мы еще немного займем вашего времени. Я понимаю всю бестактность моего вопроса, но, тем не менее, обязан спросить — в каких вы отношения с вашим отцом?
— Это действительно бестактный вопрос, -нахмурился я, не ожидавший такого поворота разговора, — и дела рода Мышкиных вас не касаются.
— Я все понимаю, — поспешил ответить он, -и тем не менее, сложившиеся обстоятельства заставляют меня забыть о правилах приличия и все же настаивать на ответе. Поверьте мне, это не праздное любопытство, а факт, который повлияет на ту информацию, что я намерен вам сообщить.
— Да вы, я думаю, и так знаете ответ, раз подняли эту тему. Да, мы не ладим с отцом, но к вам это не имеет никакого отношения.
— В таком случае, мы не могли бы поговорить... наедине?
— Конечно, пройдемте в кабинет. А вам, Лена, составит компанию моя сестра. Если желаете, она устроит вам экскурсию по поместью.
Распорядившись, чтобы позвали Настю, я повёл гостя в кабинет отца, в котором нам точно не помешают, да и лишних ушей не будет. Но все же перестраховавшись, я включил артефакт, что блокировал любую прослушку. Живот уже начинал потихоньку бурчать, но время пока было.
— Итак, я вас внимательно слушаю, -сев за стол, я, не скрывая раздражения, смотрел на Лисицина. У меня, понимаешь, живот болит, а он в тайны какие-то играет. Но простую вежливость никто не отменял и приходилось превозмогать.
— То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами. Да, уверен, о моем визите к вам уже сегодня станет всем известно, но мы можем сказать, что я приезжал к вам, чтобы поторговаться о сумме платежа. Все знают, насколько я жаден и труслив, -ухмыльнулся он.
Да, теперь я видел, что под личиной истерички скрывается хитрый ум. Мужчина, сидящий напротив меня, будто преобразился, скинув маску. Сейчас он напоминал воина, а не изнеженного аристократа.
— Не буду отнимать у вас много времени, лишь скажу, что платить вам ни Милодарский, ни Астахов не намерены. Насчет остальных не уверен, да и мне все равно. А раз они не будут платить, значит, что сделают? —задал он вопрос.
— Убьют, -усмехнулся я, -ну, или попытаются.
— Вы так спокойно об этом говорите?
— Ну, я, собственно, чего-то подобного ожидал, поэтому ваши слова не стали для меня сюрпризом.
— А если я скажу, что за нападением на вас в школе стоял ваш отец?
— И об этом мне известно.
— Вы удивительно хладнокровны, Ваше Сиятельство. Полагаю, у вас есть план, как избежать и нападения, и возможных последствий?
— Может, есть, а может, и нет. С чего бы мне быть с вами откровенным? В моих глазах вы ничем не отличаетесь от своих друзей, ваша дочь, в отличии от некоторых, старательно пыталась, вы уж простите за грубость, врезать мне по яйцам. Не понимаю, чем именно они привлекли ее, но признаюсь, было не столько больно, сколько обидно.
— Я понимаю вас, -мужчина сидел красный как рак от стыда, но все же нашел в себе силы говорить. — И ваше недоверие вполне оправдано, но я могу дать магическую клятву, что не замышляю против вас ничего дурного.
— Не нужно, -сразу возразил я. — Я все еще не понимаю, чего вы, собственно, от меня хотите? Деньги вы перевели, претензии с вас сняты, настаивать на наказании для вашей дочери я не буду. Что еще?
В этот момент желудок дал о себе знать громким ворчанием и запустил обратный таймер.
— Ох, простите, вы голодны? -вскинулся он. — Признаться, я тоже не успел поесть на приеме.
Намек был более чем прозрачным, но я не был голоден, скорей, наоборот. Во мне сейчас сама мысль о пище вызывала тошноту. И надо было срочно бежать, потому как таймер отсчитывал последние секунды.
— Сидите, я сейчас распоряжусь, чтобы нам подали ужин.
Буквально вылетев за дверь под удивленным взглядом Лисицина, я со скоростью ветра рванул к себе в комнату и влетел в туалет, едва успев снять штаны. Спустя пару минут я вышел, чувствуя себя опустошенным и очень уставшим. Выпив большой стакан воды, я отправился обратно, мучительно соображая, как спровадить гостя, который мне так ничего толком и не сказал о цели своего визита. Ходит как лиса вокруг курятника, облизывается, а зайти боится.
— Накройте стол в малой трапезной, -поймав в коридоре пробегавшего мимо слугу, распорядился я. — Легкий ужин без фанатизма. Найди мою сестру и гостью и позови их к нам. И вот еще, -на миг я задумался, -под любым предлогом вызывай меня каждые минут пятнадцать. Придумай что хочешь — пожар, наводнение, день рождения императора, но сделай так, чтобы у меня был законный повод отлучиться из-за стола, не вызывая подозрений. Справишься?