— И все же видим мы его очень редко. А вот простые смертные его вообще не видят. Он — бог всех миров, и не вмешивается в жизни разумных. Наши прабабушки более активны в этом плане, но не суть. Так вот, я не помню и исторически не зафиксировано ни одного, я повторю, ни одного случая, чтобы пра поставил на кого-то свою метку и удостоил его разговором. И каково же было мое удивление, когда я увидела ее на тебе! Чем ты так привлек его? Что он тебе сказал или пообещал? Что такого глобального грядет, раз он впервые за сотни лет решил напрямую вмешаться?
— Почему бы вам не спросить об этом у него самого? Ну, или у его жен на крайний случай?
— Ты меня не слышал? Если пра не захочет, то его никто не найдет и не спросит. Или ты думаешь, что я могу вот так просто взять телефон, позвонить и поболтать с ним? Да я его видела от силы раза три в своей жизни. Пойми, Тимофей, я тебя расспрашиваю не из-за своей прихоти или любопытства. Мне нужно знать, к чему все это, чтобы успеть подготовится.
— Быть может, раз он вам об этом не сказал, то и переживать не стоит? — я откровенно издевался над ней. А что? Имею право после всего. —Быть может, это касается лишь меня и его? Ну, типа я помог ему, а он помог мне. По-пацански и все такое.
— Узнаю жаргон прадеда, -задумчиво кивнула она. — Значит, по-пацански, говоришь, и ты ему в чем-то помог? Ладно, приму пока эту версию за рабочую, тем более, это вполне возможно. У него свои представления о помощи, мне зачастую не понятные. Но кто он, а кто я... Хорошо, Тимофей, я тебя поняла. Спасибо за беседу и все такое. Если что, обращайся.
— А можно один вопрос? —Вероника, уже встав, с готовностью обернулась ко мне. —Что означает ваша фраза «своих не бросаем»?
— А ты не понял, глупый? — она стремительно приблизилась ко мне. —Все, на ком метка любой из богинь Громовых, для нас свои.
Посмотрев мне в глаза, она вдруг притянула меня к себе и крепко поцеловала, так, что у меня аж дух захватило. Мои руки сами легли на ее попку и крепко ее сжали, так, что она застонала мне в губы. С трудом оторвавшись от меня, она лукаво усмехнулась и выскользнула из моих объятий, прошептав:
— До сладкого еще рано. Оттягивать удовольствие — все равно что его продлевать...
Затем выскочила из кабинета, оставив меня с широко распахнутыми глазами и каменным стояком в штанах.
Вместе с хлопнувшей дверью с меня будто спало наваждение. Это вот что сейчас было вообще?!! Какого хрена глава Тайного Сыска целуется с практически не знакомым парнем? Ей что, своих кобелей мало? Или во мне она увидела интересную зверушку, с которой решила поиграть? Очень похоже на правду. Зайдя в ванную, я прополоскал рот и вытер губы. Было мерзко, если честно.
Почему мне что в том, что в этом мире так не везет с женщинами? Неужели нет девушки, у которой не будет никаких тараканов в голове? Хотя, вроде такая есть... Может, схватить Милу и удрать куда подальше? Денег у меня на пару жизней хватит. Забиться в тихий уголок, желательно, чтобы там росли пальмы и было вечное лето, и жить долго и счастливо? Эх, мечты, мечты...
Все, лишние мысли прочь из головы. Сегодня надо просто отдохнуть. Завтра суд...
Подъем, разминка, и непонятный человек в гостиной, представившийся Леонардом Михайловичем, адвокатом князей Мышкиных. Лоснящаяся лысина, холеная морда и выражение довольства на ней не оставили мне сомнения в том, что меня сейчас будут разводить. После представления он разразился речью, суть которой сводилась к тому, что с делом он ознакомлен и будет сопровождать меня на суде по личному распоряжению главы рода. Мне же на нем рекомендуется молчать в тряпочку, пока дядя — профессионал будет разруливать ситуацию. На мой резонный вопрос, а собственно, как он видит это самое разруливание, тот пустился в пространственные рассуждения о том, что наживать врагов в это, далеко не простое время не стоит, лучше проявить снисходительность и положиться на моего отца, который после суда все решит к обоюдной выгоде, то есть к своей.
Его рассуждения о добром и вечном вызвали у меня раздражение и головную боль, после чего он был послан на три буквы с точным указанием адреса, где его безусловно заждались. Раз отец захотел, чтобы я сам все решил, то и решать все буду сам. А в его услугах не нуждаюсь, тем более, что все уже решено к моему — последнее слово я выделил -удовольствию и ему ничего не обломится. Тот пофырчал, надул смешно щеки, изображая гнев, пробурчал что-то нелестное о молодых, да ранних — и свалил, когда я предупредил его, что еще одно слово и вызову его на дуэль, где с удовольствием убью. Слава конченого отморозка в очередной раз сыграла мне на руку, и он исчез так же быстро, как и появился.
Приход этого жирного пельменя поднял мне настроение. Как говорится, у меня сегодня радость, я кому-то сделал гадость. А уж подгадить отцу сам Хранитель велел. Нет, я не добрый, совсем не добрый, и даже не положительный герой. Жизнь научила меня не оставлять за спиной недобитых врагов и не надеяться на их благородство. Такое бывает лишь в книгах, а мы, увы, живем в реальности. Сегодня оставил жить недобитка, а завтра проснешься с огненным шаром в заднице и с перерезанным горлом. Так что никакой пощады, особенно к этим зажаренным крылышкам и салату с морепродуктами.
С удовольствием позавтракав, я стал собираться в суд, который был назначен на десять часов утра. Критически осмотрев свой гардероб, я выбрал костюм серого цвета из гуанаку, шерсти верблюдов, что обитали на севере империи Ацтеков. Помню, как отец скрипел зубами, покупая мне его. Но деваться было некуда — на прием у графа Меньшикова собирался весь цвет молодежи Москвы и ударить в грязь лицом бедной одеждой было нельзя. С тех пор я его ни разу не надевал, но вот и повод представился.
На суде я не должен походить на бедного родственника. Максимум пафоса и княжеского презрения. Тем более, процесс будут освещать государственные каналы, а это шанс показать себя сильным и независимым аристократом, способным без помощи влиятельного папочки решить свои проблемы. В будущем мне это очень пригодится. А теперь последние штрихи — золотые запонки на руки, такая же прищепка для галстука, каплю одеколона «Шевалье» на шею и образ готов. Едем...
Зал суда был набит людьми. Дети аристократов сидели отдельно, за стеклом, отгороженные от остальных. Тут же присутствовали и их родители. И если часть из них сидела вполне свободно, то другая была в подавителях и наручниках. Самый гуманный суд в мире решил дать возможность всем участникам действия услышать приговор и попрощаться. В отличии от детишек, взрослых будут судить отдельно и в другой раз. И затягивать с этим не будут. Тайный Сыск следил за ними и доказательств вины было собрано более чем достаточно.
Обменявшись поклонами с Лисициным и проигнорировав Алгомскую, находящуюся тут же, я сел на выделенное мне место. Везде сновали журналисты, что настраивали аппаратуру и наметанным глазом определяли лучшие ракурсы для съемки. Агенты сыска вместе с полицией расположились по краям помещения, контролируя всех находящихся в нем.
— Встать, суд идет, — торжественно разнеслось по залу, и все поднялись. Что ж, началось и посмотрим, чем это все закончится...
Здравствуйте, мои читатели. Вы познакомились с первой, и я надеюсь, не последней книгой из новой серии про князя Багрянина. Сложно будет ему жить в этом не простом мире, но я надеюсь, он сможет со всем справиться. Если вам понравилась книга, поставьте лайк. Так я буду знать, что вам было интересно и вы хотите увидеть продолжение этой истории. Жизнь новой серии зависит от вас. Поэтому не дайте ей умереть, когда она только родилась. А я не прощаюсь и жду вас во второй части. Увидимся...