- Хорошо, — сказал Вольский. — Скажите Быко начинать.
— Он спустит людей в воду через десять минут, товарищ адмирал.
— Теперь, что вертолет? Я полагаю, мы уже должны получить телеметрию.
Карпов посмотрел на Федорова и понял, что тому явно было нелегко. Молодой капитан начал несколько обескураженным и почти извиняющимся голосом. Ранее он был удивлен появлением итальянских линкоров, но теперь было еще хуже.
— Боюсь, что впереди у нас больше проблем, чем позади. Ка-40 обнаружил крупное британское соединение в районе Лагоса. Они дружится на юг на скорости двадцать пять узлов.
— Я бы хотел надеяться, что то очередной конвой, идущий в Гибралтар, — сказал Вольский. — Но их скорость говорит об обратном.
— Так точно, товарищ адмирал, — обеспокоенно сказал Федоров, глядя на свои ботинки.
— Значит, это ударное соединение?
— Четыре крупных корабля в боевой линии, авианосец, по крайней мере четыре крейсера и множество эсминцев. Это может быть только Флот Метрополии, товарищ адмирал. Потрясает, то, что они могли узнать о нас и отправить такие силы на юг так быстро.
— Однако они это сделали, — сказал Вольский. Его глаза потемнели от обеспокоенности. — Итак, наша очередь быть пораженными внезапным появлением противника в море. Лагос… Как это далеко?
— Около двухсот миль, товарищ адмирал. При нынешнем курсе и скорости они выйдут к западным подходам к проливу через восемь часов.
— Сейчас мы находимся в двухстах милях от Гибралтара, верно? Тогда позвольте прикинуть. Если мы дадим Быко два часа, а затем разовьем тридцать узлов, нам потребуется пять часов, чтобы выйти к проливу. У нас остается узкое окно для прохода. Полагаю, в проливе будут минные поля?
— Более чем вероятно.
— Мы можем использовать РБУ для расчистки прохода, — быстро вмешался Карпов.
— Согласен, но сколько нам понадобится на проход пролива?
— Два часа, — сказал Федоров.
— Два, плюс три, плюс два, итого семь. Если британский флот наберет скорость, они могут прибыть и раньше. Не слишком в нашу пользу, товарищи офицеры.
— Наши варианты очевидны, — сказал Карпов. — Мы должны решить, отказаться ли от ремонта, который Быко хочет произвести и немедленно следовать к проливу, или же подождать и рисковать полномасштабным сражением, если мы опоздаем.
— Вы говорите, четыре капитальных корабля, Федоров?
— Так точно. Вероятно, это все четыре корабля типа «Король Георг V». Мы встретились с первыми двумя в прошлый раз в Атлантике, и хотя мы нанесли им урон, потребовалось три попадания нашими лучшими ракетами «Москит», чтобы заставить «Принца Уэльского» выйти из боя.
— Да, я слышал пуски всю ночь. Сколько их у нас осталось?
— Девять, товарищ адмирал.
— Кроме того, у нас есть девять MOS-III и восемь П-900, - вставил Карпов. — Этого достаточно, товарищ адмирал. Мы сможем прорваться.
— Кто командует британским флотом? — Адмирал повернулся к Федорову.
— Нельзя сказать наверняка, но по моим предположениям это лично командующий Флотом Метрополии адмирал Джон Тови.
— Что это за человек?
— Опытный, очень дисциплинированный, отличный планировщик, уважаем всеми, кто служил под его командованием. Привык лично принимать решения и склонен к решительным действиям. Охота на «Бисмарк» была типичным образцом его мышления.
— Значит, именно с ним мы столкнулись ранее?
— Так точно. Когда капитан Карпов удивил его обстрелом с превосходящей дальности, он отошел, затем вызвал Соединение «Н» и продолжил преследование.
— Значит, вы уже сталкивались с ним в бою, Карпов. Ваша оценка?
— Он определенно решителен, однако мы превосходим его. «Киров» способен справиться с ними.
— Тогда зачем было прибегать к ядерному оружию?
Карпов промолчал, затем ответил.
— Я уже отвечал на этот вопрос. Я не видел причин, по которым корабль не должен был задействовать всю силу, имеющуюся в его распоряжении.
— Однако я разговаривал с другими офицерами, и они поведали мне, что обстановка складывалась неблагоприятной. Мы столкнулись с четырьмя отдельными ударными группами противника, и, атаковав все, скорее всего бы истратили весь боезапас.
— Поэтому я предпочел, чтобы одна ракета сделала работу нескольких.
— Да, мы заметили, — сказал Золкин.
— Мне хорошо известно ваше мнение по этому вопросу, доктор, — резко ответил Карпов.
— Хватит, — сказал Вольский. — Что сделано, то сделано. Карпов понимает, что он сделал и почему. Он просил дать ему шанс искупить свою вину, и он это сделал.