Все встали, приветствуя его, и адмирал Паунд протянул ему руку.
— Вижу, вы удивлены увидеть здесь человека в гражданском, адмирал, — тепло сказал он. — Позвольте представить вам профессора Алана Тьюринга, прибывшего из Блэтчли-Парк.
— Здравствуйте, — сказал Тови, пожимая ему руку. — Если я правильно помню, вы возглавляли работу по взлому немецкого кода «Энигма»?
— Я внес свой вклад, сэр, — ответил Тьюринг высоким и резким голосом. — «Хижина-8» провела хорошую работу по сортировке материалов.
— Что же, это все равно было нечто большее, чем вы можете себе представить. И я склонен полагать, что на этот раз вы взломали нечто особенное, учитывая количество золота на погонах в этом зале.
Паунд перешел к делу.
— Профессор Тьюринг получил несколько снимков, сделанных фотопулеметом «Бофайтера» Берегового командования в середине вчерашнего дня. Вице-Маршал авиации Парк, командующий ПВО Мальты, счел, что их стоит направить в Гибралтар, где они были получены в 17.00, надо же такому было случиться, всего за час до отбытия последнего курьерского самолета. Это чудо, что они попали в Блэтчли-Парк так скоро. Я также должен отметить, что Парк также совершил звонок с просьбой поставить это дело на контроль. Нам чрезвычайно повезло, что профессор Тьюринг также работал очень поздней ночью, и, получив эти снимки около полуночи, пришел к достаточно тревожным выводам. — Адмирал жестом указал всем садиться.
Тови ощутил, как его сердце упало, так как по кодовому слову он знал, что станет темой данного совещания. Адмирал Паунд опустился в кресло и дал Тьюрингу знак начинать.
Молодой человек прокашлялся.
— Итак, джентльмены, — начал он, со слегка расширившимися глазами. — Это был обычный запрос на опознание корабля, замеченного вчера в Тирренском море. Вот снимки, — он протянул два фотоснимка адмиралу Паунду. — И я взял на себя смелость приложить снимок, сделанный во время инцидента с рейдером «Джеронимо» в августе прошлого года. Я сравнил их, и нечто в облике этого корабля вызвало у меня холод в животе — учитывая, какое влияние «Джеронимо» оказал на наши операции.
Паунд просмотрел фотоснимки, а затем передал их сидевшему справа от него Уитуорту, который внимательно изучил их с большим интересом. Он служил в Королевском флоте с начала века, и командовал эскадрой линейных крейсеров и ее флагманским кораблем «Худ» в первые годы войны. Ему были не чужды и сражения, в частности, под его флагом линейный крейсер «Ринаун» вступил в бой с немецкими рейдерами «Шарнхорст» и «Гнейзенау», вынудив их отступить с повреждениями. Всего за несколько недель до похода «Бисмарка» он был переведен с «Худа» в Адмиралтейство, чтобы занять пост члена адмиралтейского совета и Второго лорда Адмиралтейства. Гибель «Худа» стала для него настоящим шоком. Он понимал, что перевод, возможно, спас ему жизнь, но все равно сожалел, что не был на корабле в его отчаянном последнем походе.
Затем он передал снимки Уэйк-Уолкеру, человеку, карьера которого носила оттенок какой-то злой судьбы, что, однако, не мешало неуклонному подъему к посту Третьего Лорда Адмиралтейства. В 1934 году он был признан виновным в ненадлежащем исполнении обязанностей командира HMS «Дракон». В прошлом году, во время охоты на «Бисмарк», адмирал Паунд обвинил его в гибели «Худа» и отказе атаковать противника силами линкора «Принц Уэльский» и крейсеров «Норфолк» и «Саффолк». В ходе этого инцидента Тови встал на его защиту, угрожая уйти в отставку, если подобные обвинения будут выдвинуты, и выступить в качестве свидетеля защиты в случае любого трибунала над Уэйк-Уолкером. В конечном итоге, дело было замято. Затем, всего несколько месяцев спустя, авианосное «Соединение «П» Уэйк-Уолкера впервые обнаружило и атаковало «Джеронимо», так что он проявил особый интерес к снимкам, долго рассматривая их прежде, чем передать адмиралу Тови.
— Обратите внимание на антенные решетки, расположенные на грот-мачте на обоих снимках, — сказал Тьюринг. — Оба расположены под одним углом. Примерно тридцать градусов от вертикали. Это сходство, которое сражу бросилось мне в глаза.