Вход в бухту находился чуть более чем в 500 метрах, однако имел целых два километра в длину, а сам залив — всего пять, и глубина его была едва достаточна, чтобы он смог лечь на грунт и затаиться. Им меня не найти, думал он, глядя на хронометр и отсчитывая секунды хода торпеды. Если они не услышат взрыва, это будет означать, что торпеда прошла мимо. Тогда он затаятся и подождут. Англичане будут напрасно искать его, а когда он будет готов, то подкрадется к ним снова и снова вступит в игру.
Медленно уходили секунды…
Быко стоял на полуюте, глядя, как Ка-40 медленно раскручивает сверкающие бронзой в лучах угасающего солнца лопасти двух винтов и медленно понимается в воздух. Он сам бы человеком крупного телосложения, с «морскими» ногами, крепкими плечами и руками, в одной из которых держал гаечный ключ, ожидая, пока спустят катер. Грубое лицо ожесточилось за многие годы, проведенные в море, а коротко подстриженные волосы почти не скрывали черепа. Кроме того, у шеи их было едва ли не больше, чем на остальной голове.
Его подчиненные находились в воде около двух часов, опускаясь с небольшого катера, застывшего у миделя, и поднимаясь обратно. Основной целью был бульб под носом корабля, в котором находилась антенна гидроакустического комплекса, который, как они установили, не был поврежден. По правому борту корпус кое-где был пробит металлическими осколками, некоторые из которых все еще застряли там. Ремонтники извлекали их, заполняя отверстия быстрозастывающим водостойким герметиком. Небольшие объемы морской воды, поступающие внутрь корпуса, затем были легко откачаны.
Затем они перебрались на левый борт и быстро обнаружили большой осколок, врезавшийся в бульб. Это был, несомненно, та самая причина перебоев в работе ГАК, и после предварительной оценки они вернулись на лодку и направились к корме, чтобы вернуться на корабль и забрать инструменты, в том числе подводные сварочные аппараты и некоторые запасные части. В кормовой части лодки угрюмо сидел морской пехотинец, который по уставу должен был обеспечивать охрану любого спускаемого плавсредства, насколько бы оно не должно было удалиться от корабля.
Андрей Сиянко несколько лет прослужил в 874-м отдельном батальоне морской пехоты и радовался, когда попал в десантный отряд, приданный новому атомному крейсеру «Киров» после его ввода в строй. Пока что он смотрел на запад, наблюдая за тем, как последние лучи солнечного света исчезают за Балеарскими островами. А затем он заметил что-то краем левого глаза и повернулся, чтобы посмотреть. Глаза тут же широко раскрылись от ужаса, когда он увидел длинный тонкий след торпеды, идущей прямо на корабль!
— Торпеда! — Закричал он, инстинктивно вскидывая автомат и прицеливаясь в смертоносную подводную цель. У него не было шансов вывести ее из строя, но он отреагировал рефлекторно.
Так как ГАК «Кирова» был отключен для жизненно-важного ремонта, никто не увидел торпеду. Один морской пехотинец с автоматом стали единственным ответом корабля на торпедную атаку. Он открыл огонь в том числе в целях самозащиты, так как торпеда поднялась к самой поверхности воды и неслась прямо на катер. Сиянко так и не смог узнать, каким был результат его рефлекторогого действия.
ГЛАВА 20
Торпеда ударила прямо в катер и взорвалась, буквально разорвав его на мелкие обломки. Возможно, выпущенная Сиянко очередь как-то помогла, но не спасла ни его самого, и не избавила «Киров» от сильного близкого взрыва.
Карпов только что заступил на свою вахту на главном командном посту, сменив отправившегося отдыхать Федорова. Он проследил на экране «Ротана» за взлетом последнего Ка-40, радуясь, что теперь у них была защита от подводных лодок. Но едва эта мысль пришла ему в голову, как раздался мощный взрыв, и он ощутил, как корабль содрогнулся. Единственным предположением в этот безумный момент было то, что они подорвались на невидимой подводной мине.
Он выбежал на крыло мостика, глядя в сторону кормы, у которой поднялся над кораблем огромный столб воды. Катер был разорван в клочья, обломки засыпали палубу «Кирова». Затем он увидел это. Тонкий след торпеды, медленно рассеивающийся в воде.
Сердце бешено заколотилось. Он ворвался обратно на ГКП с широко раскрытыми глазами и крича во весь голос.