— Профессор Фёрстер написал мне так: «У меня нет оснований полагать, что работоспособность не вернется к Владимиру Ильичу». И заявил, что дать яд после такого заключения не может.
Я вернулась к Владимиру Ильичу ни с чем. Рассказала о разговоре со Сталиным.
Владимир Ильич вспылил, раскричался. Во время болезни он часто вспыхивал даже по мелким поводам: например, испорчен лифт (он был вспыльчив смолоду, но боролся с этим. — А. Б.).
— Ваш Фёрстер — шарлатан, — кричал он. — Укрывается за уклончивыми фразами.
И еще помню слова Ленина:
— Что он написал? Вы это сами видели?
— Нет, Владимир Ильич. Не видела.
И наконец, бросил мне:
— Идите вон!
Я ушла, но напоследок все же возразила:
— Фёрстер не шарлатан, а всемирно известный ученый…
Что нам добавить? Великий утопист верил, что совокупность материальных факторов преобразует человека — стоит лишь изменить характер собственности. Вышло же все наоборот.
Только нельзя уже вернуть назад миллионы жизней и благородную мощь Российского государства.
Он был беспредельно жесток в следовании предначертаниям плана — создать свободное и счастливое общество. Судьбы людей, их страдания, кровь — это были лишь безликие величины в его расчетах. Как живые люди они отсутствовали. Была предназначенность общества к свершению. Все прочее не имело ни ценности, ни значения, ни смысла.
Великий утопист мечтал искоренить зло, но не сумел избавиться от него даже в своем окружении.
В манифесте ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» Ленин вскрывает империалистический характер войны 1914 г., разоблачает измену рабочему классу вождей главнейших социалистических партий Европы и II Интернационала. Ленин выдвигает в манифесте революционные тактические лозунги международного рабочего класса в империалистической войне и показывает, что только одна партия большевиков отстаивала интересы международного пролетариата и не склонила революционного знамени перед империализмом.
Задолго до названного манифеста он не без волнения напишет, это чувствуется по строю слов:
«Мы умели долгие годы работать перед революцией. Нас недаром прозвали твердокаменными. Социал-демократы сложили пролетарскую партию, которая не падет духом от неудачи первого военного натиска, не потеряет головы, не увлечется авантюрами. Эта партия идет к социализму, не связывая себя и своей судьбы с исходом того или иного периода буржуазных революций. Именно поэтому она свободна и от слабых сторон буржуазных революций. И эта пролетарская партия идет к победе».
И это звучало как возвышенная и гордая клятва.
В манифесте же проставлена судьба России.
«Превращение современной империалистической войны в гражданскую, — пишет Ленин, — есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны (Парижской. — Ю. В.), намеченный Базельской (1912 г.) резолюцией и вытекающий из всех условий империалистической войны между высокоразвитыми буржуазными странами».
Ленин до конца предан идее справедливости для бедняков через диктатуру пролетариата. Ради этой идеи он живет, без этой идеи нет для него не только земного бытия, но и мира вообще. Здесь никто и ничто его поколебать не могут: ни десятилетия в подлинном изгнании, ни травля в газетах, ни предательства ближайших сотрудников, ни постоянная провокация царской охранки, ни пули Каплан, ни тяжкий недуг.
Есть только революция во имя бедняков. И кровь в достижении этой цели значения не имеет.
Первые два десятилетия советской власти говорили не «служу Советскому Союзу», а «служу трудовому народу».
Все, что происходило в России с 1917 по 1991 г., не случайность. Это часть огромного процесса — проба миром новых форм бытия, ибо действительность все жестче и жестче подводит к исчерпанности возможности жить устоявшимися способами производства, обеспечения населения и использования недр. Крах социалистического опыта в России не означает, что причины, вызвавшие к жизни данный опыт, исчерпаны, их более нет. Кто так думает — глубоко и опасно заблуждается. Опасно, поскольку не уловить смысла явлений, их требований — значит непременно угодить в беду. А беда на уровне мирового развития — это катастрофа… Ведь совсем не случаен этот опыт над целой страной с сотнями миллионов людей и на протяжении трех четвертей века. И это отнюдь не прихоть Ленина. Только для слепца — это голая игра случая. Природа мирового общества искала выход из тупика, которым являются самодовольство и разрушительность капитализма для человеческой цивилизации. И, кстати, направление, общий смысл поиска у Ленина были, безусловно, верными. Крах наступил из-за насилия как способа устройства новой жизни и пренебрежения человеком. Человек, как и человечество, не может быть ничьим средством.